Он, усмехаясь, пил вино.
Как я доехала, я не помню. Ты занимался в кабинете. Я бросилась в постель и заснула, решив все сказать и требовать мести.
Я должна молчать. А. Ф. верит в то, что пока жив и здоров он, жив и здоров А. Н. Я знаю — ты убьёшь его. Ты убьёшь этим А. Н. и весь род. Так верит А. Ф.
И я этому верю, потому что он — страшный демон.
… июля. Я решила покончить с собою. Живую ты меня не простишь. Может быть, простишь мёртвую.
… июля. Ты был со мною. Ты ласкал меня.
Все было как всегда!
Какой ужас!
Твёрдо решила умереть.
… июля. Жить, жить во что бы то ни стало. Быть твоей рабою, горничной, но только жить!
Уйти в монастырь и только знать, что ты простил.
Ярко светит солнце. Природа полна радости. Каталась по островам; как хороша Нева, и липы, и липовый цвет, и запах лошади, и экипажа, и свежесть ветерка, какое дивное небо! Жить. Жить!
… июля. Что я?.. Что со мною? Безумная! Я не могу жить после того, что было… Я не могу видеть никого из тех, кто был тогда.
В. приезжала за мною. Я не приняла её.
От А. Ф. присылали записку…
О. Н. написала милую открытку.
Я не могу больше, Александр. Это сильнее меня. Это непереживаемый позор. Верь мне, Александр… Я сосредоточилась в себе, все продумала. Ужас… Но… знай…
Я не изменила тебе.
Пусть Бог рассудит нас…
Прости… Боже, как я люблю тебя, Александр, наших детей и жизнь.
Знаю, живую не простишь. Прости хотя мёртвую.
Христос с тобою. Будь счастлив.
Прости!!!»
Последний листок дописан нервною порывистою рукою.
Саблин поднял голову и посмотрел на портрет Веры Константиновны. Портрет, казалось, спрашивал: простил?
— Простил, — сказал он. — Простил, милая, несчастная Вера! Простил, простил.
Да, мёртвую…
А живую?
Саблин долго не мог дать себе отчёта в своих мыслях. Такие вещи смываются только кровью, да и смываются ли? Пойти и убить его. Пойти и потребовать удовлетворения и отчёта. У кого? У Государя и Государыни?
Но Саблин знал, что в жизнь Царской семьи вошёл этот демон, это странное существо, имеющее необычайную магнетическую силу. Убить его нельзя. Пытались многие и ничего не выходило. Его пыряли ножом в живот, и он выживал, в него стреляли, и рана заживала, и каждое покушение увеличивало его силу. Его убирали от Двора и начинались странные необъяснимые болезни наследника, он возвращался, и наследник поправлялся. Его ненавидели и боялись великие княжны, его ненавидел Государь, и все боялись его страшной силы.
В жизнь Царской семьи вошла страшная сила и увлекала весь род Романовых, а с ним и всю Россию в бездну. Сначала этот наглый, но что-то знающий, чего никто не знает, прорицатель-француз Филипп Низие… Родился так долгожданный Наследник и с великим счастьем принёс и страшное горе. Он оказался болен таинственною болезнью гемофилией. Медицина была бессильна остановить припадки, грозящие смертью… А он, этот странный похотливый мужик, мог. В нём была сила, которой повиновалась болезнь… Он сказал: «Я умру, и все Романовы умрут, и погибнет Россия». Императрица верит этому, Император верит… И я, Саблин, верю этому, потому что не могло ничего быть с Верой, если бы не было в нём особой, нечеловеческой силы.