Закаленная исследованиями Макса и пристальными взглядами медийно-деловой аристократии, Пенни избавилась от чувства неловкости быть у всех на виду. Ее уже не задевало щелканье затворов папарацци. Она научилась считать себя постоянным центром внимания и теперь держалась на людях спокойно и естественно.
Причиной ли тому благоприобретенная уверенность в себе или же обновки, но Пенни все чаще ловила на себе мужские взоры. Прогуливаясь по Лексингтон-авеню, она ловила собственное отражение в блумингдейловских витринах и не узнавала себя в этой длинноногой амазонке. Детский жирок порастрясся. Волосы струящимся каскадом обливали плечи.
Задним числом она была рада, что в мировой столице моды слыхом не слыхивали про сливочное мороженое ведерками.
В домашнем кинотеатре развернулись шутливые баталии за пульт. Обе девушки наперебой передразнивали малоизвестных деятелей большого экрана с их многоречивыми благодарностями. Но вот со сцены выпроводили лучшего кинодокументалиста, и пошел рекламный ролик.
Телевизор показал компанию улыбающихся девиц за праздничным столом. В центре кадра самая хорошенькая задувает свечечки на именинном пироге, все остальные тянутся к ней с подарками. И – батюшки, что за незадача! – из-под обертки одна за другой появляются все те же ярко-розовые коробочки с затейливой белой надписью: «До самых кончиков». Подружки пожимают плечами и хихикают. Сложив губки бантиком, что-то такое нашептывают в соседнее подставленное ушко, словно делятся секретом. Именинница визжит от восторга, как будто в розовой упаковке таилась нирвана.
Пенни недоумевала: вот уж вряд ли эдакие стройняшки с миндальными глазами, да к тому же не обметанные прыщами, сталкиваются с проблемой нехватки кавалеров. Эти-то в последнюю очередь ринутся сметать с прилавков максвелловские как-их-бишь-там-кончики.
А вот и знакомый рекламный гвоздь: «Миллиарду мужей грозит скорая отставка…»
– У них бутик на Пятой авеню, – промычала Моник с набитым ртом. – Завтра открытие. Жду не дождусь.
Перед мысленным взором Пенни всплыл главный сбытовой филиал. Там уже сейчас очередь на два квартала вплоть до Пятьдесят пятой. Фасад облицован розовым зеркалом; сколько ни вглядывайся, дорогая покупательница, увидишь лишь свое отражение – розовощекое, похорошевшее.
Хотелось верить, что массовая продукция будет качественнее той стрекозы, что Макс оставил ей в «Гольфстриме». Пенни задремала под убаюкивающую пульсацию, но на подлете к Ла-Гуардиа обнаружила, что игрушка сломалась. Пластиковые крылышки облетели, брюшко развалилось, и, словно из кокона, оттуда что-то вылезло. Всплыло слово «метаморфоза». Но это гусеница становится бабочкой, взрослое насекомое просто гибнет. Отложит яйца под капустный лист и помирает. Пока пилот готовился к посадке, Пенни незаметно выудила из себя кусочки силикона и спрятала их в карман шубки.