Это же надо: четыре года убить на гендерные исследования, а после еще два, чтобы теперь таскать стулья обленившимся или обнаглевшим сотрудникам! Унижение неприкрытое. Да-а, перед родителями тут точно не похвастаешь.
Раздраженно загудел сотовый – Моник. Прислала эсэмэску: «СЕСТРНК ГДЕ СТЛЬЯ?!» Пенни металась по коридорам, едва удерживая картонку с кофе, и на ходу дергала неподдающиеся ручки. Еле переводя дух, скача загнанной лошадью от одного запертого кабинета к другому, она уже утратила всякую надежду, как вдруг очередная дверь неожиданно поддалась. Пенни потеряла равновесие и ввалилась в офис, попутно расплескивая кофе. Приземлиться удалось на нечто весьма мягкое – ни дать ни взять лужайка из клевера. Распластавшись на животе, девушка видела лишь сплетение зеленых, алых и желтых бутонов. Там и сям, сплошные цветы. Сад, она угодила в сад! Средь нежных роз и лилий выглядывали экзотические птички. И что интересно, прямо перед носом маячил до блеска начищенный ботинок. Мужской. Кожаный мысок замер в угрожающей близости от девичьих зубов.
Никакой это не сад, а птахи с цветами – просто узор на персидском ковре. Ручная работа, чистый шелк; такому ковру место лишь в одном кабинете на всю «Би-Би-Би»-контору. Уж на это сообразительности у Пенни хватало. Она поймала собственное отражение в темном блеске полированной кожи: физиономию едва видно за липкими от кофе волосами, щеки пунцовые, челюсть отвалилась, сама дышит как собака – грудь ходуном ходит. От падения юбка задралась, явив на всеобщее обозрение известные холмы. Слава тебе, Господи, за олдскульные хлопковые трусы! Будь это какие-нибудь дерзкие стринги, со стыда бы умерла.
Взгляд переехал с лакированного ботинка выше, на крепкую жилистую лодыжку, обтянутую носочком в ромбиках. Лихой золотисто-зеленый узор не прятал упругих мышц. Над носком нависала серая штанина с идеально отутюженной складкой. Элегантный покрой фланелевых брюк подчеркивал мускулистые бедра. Ноги длинные. Не иначе теннисист, подумала Пенни. По шаговому шву взгляд сам собой, как по рельсам, доехал до изрядного вздутия в промежности, будто там прятался кулачище.
Горячее и мокрое защекотало девичий живот. Галлон убойной смеси из соево-диетического латте-моккачино-венти-макиато с пониженным содержанием кофеина проник сквозь одежду и ручьями растекался по бесценному ковру.
Даже в тусклом блеске кожаного ботинка было видно, как усилился ее румянец. Пенни нервно сглотнула.
Внезапно мужской голос нарушил зачарованную тишину. Прозвучал он решительно, хотя мягкостью не уступал персидскому шелку.