Катарина родила ему двух детей, изображая при этом великую мученицу. Затем остановилась, полагая, что как мать и супруга выполнила свой долг и с полным правом может получать по заслугам.
Детей она воспитывала так, словно мстила своим близким. Это были поистине террористы. Им ничего не стоило довести отца до исступления. К счастью, он был уже достаточно богат, чтобы позволить себе не видеть их часто. Вскоре он и вовсе откупился от своих отцовских обязанностей.
Но не так просто было отделаться от Катарины. По части тактики она мастер непревзойденный: не проходило и дня, чтобы он в течение нескольких часов не находился в сфере звуков ее голоса, выслушивал ее сетования на горькую долю и бесконечные упреки - дескать, она жертва, принесла ему все, а он растоптал ее любовь, отверг - и все в таком же духе без конца.
Голос у нее был резкий, пронзительный. При звуках его по коже Ашвела пробегали мурашки, как от мороза, он весь съеживался, словно готовясь к удару хлыста. Ему стоило большого труда не выпалить всего, что вертелось у него на языке. Он сдерживал себя, подавляя гнев и злость.
Умерить эти чувства было, наверно, куда сложнее, чем проглотить горсть битого стекла вперемешку с металлическими опилками. Он почти физически ощущал, как подавляемый гнев разъедает и разрушает его.
В результате - язва желудка, сердцебиение, холодные выпоты по ночам, вынужденная диета.
Он пытался отгородиться от голоса Катарины при помощи затычек для ушей, но она вскоре обнаружила этот трюк, и тут вовсе не стало ему житья. Он старался приучить себя не вслушиваться в то, что она говорит, не смотреть на нее. Но провести ее не так-то легко. Она тотчас заметила это и использовала как новый повод для еще более жестоких нападок.
Катарина часто жаловалась на головную боль, она страдала бессонницей и глотала уйму снотворного. Ашвел с тайной надеждой глядел, как она забрасывала в широко открытый рот с лошадиными зубами пригоршни таблеток и с гримасой глотала их, запивая водой. Да вот, поди же - таблетки не причиняли никакого вреда ей. Сердце у нее сильнее локомотива.
Миллионер Ашвел был несчастнейшим человеком. Он нес свой крест, если не так терпеливо, то, во всяком случае, не выдавая истинных чувств. Чтоб хоть как-то утешить себя, он искал забвения в миллионах, умножая их.
Но жизнь дарила ему мало радостей. Любовницы оказывались не только расточительны, но и обременительно скучны. Вскоре он сделал малоприятное открытие - все они не более, не менее, как другая разновидность таких же бесчувственных бревен, только предательски податливых и уступчивых.