— Что — но?
— Не могла бы ты одолжить ей одежду, по крайней мере, пальто одной из девочек? У них одинаковый размер. Так было бы лучше. Догадываешься почему?
Черные зрачки Талы поблескивали. В этом неподвижном, полном энергии взгляде отчетливо читался страх. Пока Киона побежала за куклой, Эрмин подошла к свекрови и тихо произнесла:
— Ты боишься тех, кто требовал мести? Тех, кто сжег хижину?
— Они могли следить за мной, — ответила Тала вполголоса. — А если, неровен час, они переключатся на моего ребенка… Пока я сидела здесь взаперти, у меня было время подумать. В Робервале я защищена ничуть не больше, чем в Перибонке! Нужно было укрыться среди своих, в горах.
— Мне кажется, в этом городе ты не подвергаешься никакой опасности, — успокоила ее Эрмин. — Но я сделаю все возможное, чтобы защитить Киону. Отдохни, Тала. Когда мы вернемся, я дам тебе знать.
Молодая женщина вышла из комнаты вместе с девочкой. Она бы дорого дала, чтобы восстановить гармонию на земле одним мановением волшебной палочки.
«Если бы все не было так сложно! — думала она. — Эта война, отнявшая у меня Тошана, эта угроза мести, превратившая Талу в загнанное животное… И Киона, мой лучик света, которую я никогда не смогу назвать сестрой на людях, моя чудная сестричка!» Оставался лишь один выход — смириться.
Мадлен постаралась, как могла, чтобы переодеть девочку, не обращая внимания на Мукки и близнецов. Хотя они устали, но умоляли мать тоже взять их с собой.
— Нет, нет и нет! — бушевала Эрмин. — Вам никуда не нужно идти. А Киона еще никогда не была в городе. Она сидела взаперти со вчерашнего вечера. Ведите себя хорошо, если хотите, чтобы Санта-Клаус или Рождественский Дед принесли вам подарки в Валь-Жальбер.
— Кто это — Санта-Клаус? — спросила заинтригованная Киона.
— Я расскажу тебе потом, обещаю, а сейчас нужно торопиться! — прервала ее молодая женщина.
Она внимательно оглядела девочку. В синем драповом пальтишке Мари, кожаных ботиночках Лоранс, розовой шапочке, скрывающей кудри медного оттенка, она походила бы на типичную девочку из Квебека, не будь у нее такого золотистого оттенка кожи. Эрмин повязала ей на шею шарфик в тон шапочке.
— Прекрасно! — объявила она. — Идем скорее, милая. — Она испытывала тихую радость, когда шла по бульвару Сен-Жозеф, крепко сжимая ручку Кионы в варежке. Ее внимание привлекла колокольня церкви Сен-Жан-де-Бребёф[14], четко выделяющаяся на фоне изумительного красноватого неба.
— Хочешь посмотреть церковь? — предложила она малышке. — Я в ней когда-то пела, еще до того, как родился Мукки.