«Прилетел, – глядя на быстро краснеющую схемку на экране БЭВМ, почти спокойно подумал Сергей. – Сейчас еще рванет «сундук», и станет совсем хорошо. Черт, и посмотреть на него напоследок нельзя. Успел-таки я брюхо подставить».
Судя по показаниям датчиков, поток осколков от взрыва запущенных «динозаврами» ракет все-таки нагнал его, изрешетив всю заднюю часть корабля. По крайней мере, датчики показывали нулевое давление как в топливных баках, так и (о, как вовремя он избавился от своих ракет!) в оружейном отсеке. Двигатель не взорвался – наверное лишь потому, что почти исчерпал к тому времени горючее. А взаимная скорость корабля и осколков, а также несущие конструкции и стенки отсеков уберегли кабину пилота.
Еще, по утверждению ЭВМ, он остался без связи. Причем антенный модуль, если верить той же ЭВМ, не пострадал, а вот приемопередатчик на запросы не откликался. Сергей начал лихорадочно вводить в БЭВМ кодограмму предстоящих действий. Надо было задействовать датчики ускорений, чтобы при первом же ударе в днище произошел отстрел спасательной капсулы – так, чтобы между ней и фронтом осколков оказалась и без того мертвая «Спираль». Но закончить ввод он не успел дернул рукоять катапульты, едва почувствовав, как содрогнулся корабль.
Видимо, направляющие катапульты были повреждены, потому что капсула покинула корабль с ясно слышимым скрежетом и вдобавок яростно вращаясь. И тем не менее автоматика в ней продолжала работать. Тремя немилосердными рывками, от которых пилот «плыл», как от нокаутов, система ориентации остановила вращение, а после короткой паузы дала заключительный, еще более мощный пинок, который отправил капсулу вглубь атмосферы.
Едва придя в себя от работы аварийных систем и убедившись, что все еще жив, Сергей приник к наморднику, пытаясь увидеть результаты проведенного им боя. Американский спутник он нашел почти сразу. Когда в космических аппаратах происходит неконтролируемая реакция между топливом и окислителем, зрелище получается феноменальное – тут американские киношники угадали верно. Не предвидели они только одного – любые более-менее тугоплавкие конструкции, оказавшиеся в эпицентре взрыва, очень быстро нагреваются, а потом о-о-о-очень медленно остывают. Вот и искорежено-перекрученные балки, составлявшие силовой каркас американского спутника, в настоящий момент ярко пылали, пытаясь вернуть космосу не принадлежащий им жар. «Да, с полсотни ракет в этом сундуке имелось, – подумал Сергей. – Достаточно было одной сдетонировать от осколков, как полыхнули все. Эк, фермы аж добела раскалило! Птичку мою на этом фоне и не видать совсем». Наведя визир в точки, где должны были находиться «DynaSoar», он смог заметить только две ярких звездочки. Одна из них была гораздо ярче другой; припомнив вспышку, осветившую борт ракетоносца перед самым началом всей этой кутерьмы, Сергей предположил, что и этот американец в настоящее время тоже «светится», медленно отдавая вакууму жар взорвавшегося топлива.