.
Критика толкования. Необходимо сказать, что отнюдь не все исследователи согласны с приведенным толкованием Откр 11: 1—13. Те, кто его не принимают, не отрицают, что изначально автор отталкивался от ветхозаветной образности, в том числе и связанной с Иерусалимом, однако считают, что повествование не ограничивается данным аспектом. Среди комментаторов широко распространено более общее понимание Откр 11: 3—13: проповедь Церкви обращена ко всему миру, а не только к иудеям. В современной науке преобладает толкование «внешнего двора» храма (Откр 11: 2) как той же самой реальности Церкви, но в ее земном аспекте. В подтверждение этих общих позиций приводятся весьма весомые аргументы.
Рассмотрим общее символическое понимание попрания «внешнего двора храма» и места служения свидетелей, являющееся альтернативой рассмотренному толкованию.
5.3.4. Более общее символическое понимание Откр 11:1—13
Символическое понимание «измерения храма» и исключения внешнего двора как двух аспектов одной и той же реальности Церкви – соответствие «сладости и горечи» книжки Откр 10.
Опорной точкой рассмотренного выше толкования является негативная оценка образа внешнего двора храма, которая основывается на том факте, что внешний двор Иерусалимского храма был доступен для вхождения ритуально нечистых язычников, но вход во внутренний двор был для них закрыт. Существует еще одно толкование, в котором негативная оценка еще более усилена, – внешний двор представляет собой отступников и грешников, исключенных из Церкви[582].
Однако, как подчеркивают многие библеисты, отрицательные акценты не обязательны – двор тоже принадлежит храмовому комплексу, он тоже освящен присутствием Божиим[583]. Г. Осборн обращает внимание, что и в описании эсхатологического храма в Книге пророка Иезекииля (Иез 40—48) не было противопоставления между внутренним и внешним двором – первый предназначался для священников, второй – для поклоняющихся[584]. Ф. Таво отмечает, что в словосочетании «внешний двор храма» употреблен genetivus posessivus (τὴν αὐλὴν τὴν ἔξωθεν τοῦ ναοῦ), и это несомненно указывает на то, что для автора внешний двор мыслится принадлежащим к самому храму[585].
В Откр 11: 2 мысль о том, что внешний двор храма «дан язычникам», непосредственно соединяется с утверждением, что «они будут попирать святый город сорок два месяца». Отметим, что выражение «святой город» в Апокалипсисе относится к Небесному Иерусалиму, или же к общине верных (Откр 21: 2, 10; 22: 19; ср. также 20: 8: языческие полчища «окружили стан святых и город возлюбленный»).