— Слушай, Грон, я не понимаю, почему ты связался с этим типом. — Гагригд, мальчишка-ученик, преподающий Грону книжную премудрость, презрительно наморщил нос. — Ты вполне мог пойти в ученики приказчика или, — он уважительно окинул взглядом бугрившиеся мышцы своего ученика, — стать воином. — Когда он произнес это слово, его глаза сверкнули.
— Я вижу, ты тоже хотел бы стать воином?
— А что, заметно?
— Ну, — Грон пожал плечами, — не всем, просто я уже не раз замечал, что когда ты произносишь это слово, то гордо вскидываешь голову, а твои глаза пылают, будто ты стоишь на колеснице, врезающейся в ряды врагов.
— О да. — Глаза мальчишки мечтательно блеснули. — Мой отец был воином, он водил в бой первую монаду систрарха Саора. — Тут он вздохнул. — Он погиб, когда мне было всего восемь зим. Мать до сих пор не пошла в храм Матери-солнца с другим мужем.
— А как ты попал в ученики?
— Ну, — мальчишка совсем по-взрослому пожал плечами, — надо было на что-то жить, мать пошла к систрарху — сейчас в Саоре властвует сын того, кому служил мой отец, — и попросила участия в судьбе сына человека, отдавшего жизнь за отца властителя. — Его глаза сверкнули. — Этот человек повелел выгнать мою мать и сказал, что у него нет времени для всяких нищенок. Но, на счастье, в этот день господин Эвром привез во дворец новые ткани. Он увидел, как все получилось, и, расспросив мать, был так добр, что взял ее в экономки, а меня принял учеником приказчика. Я полгода учился в его лавке и ходил в начальную школу при храме, а по весне он отправил меня с младшим партнером в торговый караван.
— У тебя красивая мать?
— О да. — Лицо мальчишки осветила улыбка. — Ее не раз хотели привести к подножию богини, несмотря на то что нас у нее четверо — я самый старший, — но она осталась верна памяти отца.
Грон отвернулся, боясь взглядом выдать свое понимание причин удачи, посетившей эту семью. В конце концов его мать держалась, сколько могла, — видимо, они просто дошли до ручки.
— Ну что ж, я думаю, ты должен быть доволен должностью ученика у столь известного купца.
Гагригд важно кивнул, потом собрал письменные принадлежности и свитки и поднялся, собираясь уходить. Грон вежливо кивнул в ответ и достал тубу с обрывками скобленой тростниковой бумаги. Гагригд стоял рядом, переминаясь с ноги на ногу. Грон разложил листки на кошме и макнул тростниковое перо в чернила.
— Послушай, Грон, ты не мог бы мне объяснить, чем ты занимаешься? — Гагригд был вежливым мальчиком.
— Это? Ну, там, где я этому научился, это называется кроки.
— А для чего это нужно?