Впрочем, он и сам почувствовал пробуждающийся интерес.
Не сводя с Каспара немигающего, гипнотизирующего взгляда, Лейла медленно приблизилась и опустилась на колени. Затем, помедлив несколько мгновений, легла с ним рядом.
Вблизи она показалась ему еще интереснее, а исходивший от нее жар убеждал Каспара, что эта девушка возлагает на него большие надежды.
– Ну что же, милочка, один глоток чаю, и мы начнем, – сказал он и, разжав кулак, стал разворачивать подарок мессира Маноло.
В свертке оказались какие-то белые блестящие кристаллики. Об их природе Каспар размышлять не стал. Он быстро забросил их на язык и запил тремя глотками чая.
Снадобье скользнуло в желудок, и Каспар почувствовал, как по его телу разливается необыкновенная сила.
Еще через мгновение он был в наилучшей форме и, улыбнувшись Лейле, сказал:
– Ну что же, милочка. Надеюсь, Генриетта никогда об этом не узнает. Поехали…
В тюремной яме было темно. Свет от костров в нее не попадал, а потому сидеть на самом дне было скучно.
Бертран, мессир Маноло, Углук и Фундинул квартировали в одной ее стороне, подальше от угла, который использовался узниками как отхожее, место.
Судя по силе запаха, стоявшего в яме, она повидала немало пленников. Кто знает, как сложилась их судьба.
– Наверно, здесь принято продавать пленных в рабство, – предположил Бертран.
– Или съедать, – угрюмо заметил Углук, который, когда был голоден, видел мир довольно однобоко
– Я вот что думаю, – вступил в разговор Фундинул, – они вообще люди?
– Конечно, люди, – ответил ему мессир Маноло.
– Почему же они не говорят на ярити?
– Потому что у степняков свой язык.
– Свой язык, значит, они не люди, а степняки. Люди говорят на ярити. И потом они какие-то невысокие. Некоторые из них не выше, чем высокорослый гном. Иногда гномы бывают довольно высокими, вы знали об этом, мессир Маноло?
– Конечно, – ответил тот, пряча в темноте улыбку. – И все-таки, Фундинул, это люди.
– Но они не говорят на ярити, – стоял на своем гном.
– Просто у них нет необходимости учить этот язык. Вот ты откуда знаешь ярити?
– Я много работал в городах среди людей. В королевстве Санбей у меня был дядя, я переехал у нему учиться мастерству, когда мне было десять лет. Дядя научил меня всему, что знал сам, но потом он умер, и я переехал в другой город. Там снова работал кузнецом и осваивал вторую ступень мастера. Кругом всегда было много людей. Мне приходилось и торговать на рынке, и принимать заказы. Поэтому и на ярити я говорю лучше, чем некоторые жители города Ливена.
– Тут я с тобой согласен, – сказал мессир. – А ты, Углук, – обратился он к орку, – откуда ты знаешь язык людей?