– Я сделал запрос, и мне только что позвонили… Да, этот человек умер.
– Но от чего?
– От чего умирают больные и обреченные на неподвижность люди? И сердце, и печень, и сосуды…
– Какой диагноз официально поставили после вскрытия?
– Воспаление легких.
– И подпись Мышкина?
– Да.
– Послушай, Борис, что я тебе скажу. Ты можешь прямо сейчас, не вставая с кресла, узнать, что стало с Мышкиным?
– А зачем тебе это надо? Ты же хотела найти Радкевича. Что ты еще затеяла?
– А то, что – если я вообще что-нибудь понимаю в нашем деле – Мышкин умер или его убили сразу же после вскрытия. Вот посмотри на число: когда делали вскрытие?
– 5 мая 1996 года.
– А Мышкина не стало в живых 6‑го или 7‑го. Проверь.
Я достала сигарету и закурила.
Мысль о том, что Рюрика нет в живых, поразила меня. Конечно, Роман Юрьевич Радкевич: Р Ю Р. Рюр. Рюрик. Не слабо. Я всегда знала, что у больных, но амбициозных и склонных к переоценке собственного «я» людей – тяжелая жизнь. Они постоянно находятся в борьбе. Рисуют себе вымышленный мир и становятся там гениями. В себе. Глубоко в себе. Я очнулась, когда Борис потянул меня за рукав.
– Ты что, заснула?
– Нет, задумалась.
– Это невероятно, но Мышкин вскрыл себе вены в ванне… 7 мая 1996 года.
– Что и требовалось доказать. И еще, ты не мог бы мне дать его адрес?
– Кого, Мышкина?
– Нет, Рюри… Романа Юрьевича Радкевича.
– Да на вот тебе все бумаги, здесь все есть. Мои люди хорошо поработали.
Намек был понят. Я достала еще пятьсот долларов и вручила ему.
– Спасибо. Надеюсь, что в твоем кабинете не установлены камеры и подслушивающие устройства… А то еще упекут за взятку.
– Установлены-то установлены, да вышли из строя… а денег на новое оборудование нет.
– Знакомая песня. Спасибо.
– Если будут какие проблемы – звони. Всегда поможем.
В этом я как раз и не сомневалась.
– Куда? – спросил Сергей. Он спал в мое отсутствие. Завидую людям, которые умеют восстанавливать силы по ходу дела.
– Домой. Проголодалась. Или постой, останови здесь… – Я забежала в телефонную кабинку и позвонила по номеру, который мне оставил Павел.
– Павел? Мне нужно срочно вернуться в Тарасов. Это очень важно.
– Стой, ненормальная, я поеду с тобой…
– Тогда встретимся в пять на Павелецком. Купи билеты. Там будет проходящий, мне не до комфорта. Время не терпит. Перекуси по дороге.
Вернувшись домой, я обнаружила, что Маша исчезла. Катя встретила меня с неизменной улыбкой. Ее, похоже, никакими гипнозами и потрясениями не проймешь. Плита и кастрюли – ее стихия.
– Где Маша?
– За ней приехал ее папа, и они уехали.
– Куда, не знаешь?