Беседа с заслуженным и авторитетным профессором состоялась уже через пару дней.
— Помогу, конечно, — выслушав Мисти, заверил Лазаренко. — И подыграю. Дело-то, безусловно, благородное. Да и сам с удовольствием наведаюсь ещё разок на Горный Алтай…. Значит, мальчик, и ты знаком с Вороном? Ай-яй-яй, как же тесен Мир…. Говоришь, уже связывался с ним? И он тоже в Игре? Ладно, поддержу…
— Как же, однако, тесен наш светлый и многогрешный Мир, — пробормотал Костька-шаман, пристально всматриваясь-вглядываясь в загадочные светло-сиреневые дали, лежавшие на северо-востоке — относительно Катунского хребта. — Как же невероятно тесен…. Сергей Писарев, однако. Внук человека, некогда арестовавшего и лично расстрелявшего Чета Челпанова, моего двоюродного деда…. А я, значит, теперь должен помочь потомку расстрелявшего? И даже, однако, посодействовать в продлении рода? Шутка юмора такая, как принято говорить у русских? Впрочем…. Посмотрим, однако. Может, и помогу. Почему бы, собственно, и нет? Может быть. А, может, и нет. Как, однако, сложится…
Глава седьмая. Уфолог, шаман и чёрные помидоры
Негромко — два раза подряд — прозвенел дверной звонок.
— Это он, — по-доброму усмехнулся Иван Павлович. — Всегда два раза нажимает на кнопку. Привычка такая, устоявшаяся. Мол, очень обстоятельный, обязательный и всегда страхуется. В серьёзном бизнесе эти качества весьма востребованы. Ладно, нежданный соратник, приступаем — в полном соответствии с заранее разработанным планом…
Квартирная входная дверь плавно приоткрылась.
— Э-э-э, извините, — после трёхсекундной удивлённой паузы неуверенно пробормотал Сергей Васильевич. — Здравствуйте, уважаемый…
Честно говоря, было от чего удивиться и даже слегка стушеваться: облик человека, открывшего дверь, был необычным. В том смысле, что однозначно и недвусмысленно приметным.
«Высокий и широкоплечий дедушка с ярко-выраженной азиатской внешностью», — зашелестели в голове торопливые мысли. — «Уже достаточно пожилой. Лет восемьдесят пять-шесть, если, конечно, не больше. Тёмно-коричневое лицо на совесть изборождено глубокими морщинами. Особенно от них досталось впалым щекам. Длинные угольно-чёрные волосы небрежно перехвачены на высоком лбу широкой ярко-алой лентой и заплетены в бесчисленное множество тонких косичек, украшенных разноцветным бисером. В мочке левого уха висит длинная и массивная «пиратская» золотая серьга с кроваво-красным рубином. Глаза…. Страшные, одним словом, глаза. Даже мелкие и колючие ледяные мурашки шустро побежали вдоль позвоночника. Б-р-р-р…. Чёрные, многознающие и равнодушные глаза. Словно бездонные древние колодцы…. И одет характерно-странно. Длинная шёлковая рубаха светло-салатного цвета: с широкими рукавами-фонариками, туго перехваченная в талии чёрным кушаком. Поверх рубахи наброшена меховая кофейно-коричневая безрукавка. Соболь? Колонок? Озёрная выдра? Трудно сказать. Бесформенные светло-серые штаны небрежно заправлены в низкие рыжеватые сапоги мягкой яловой кожи. А на широкой груди, на массивной чёрной цепи (бронза?), висит тетраэдр непонятного белого металла. Амулет, не иначе. Хм. Амулет чукотского шамана? Или же не чукотского? Интересное кино…».