Стоунер кивнул:
– Что за толки?
– Черт возьми, Билл, ты же понимаешь. Про тебя и Дрисколл.
– Да, – подтвердил Стоунер, – понимаю. Я только хотел бы знать, как далеко зашли эти разговоры.
– Пока недалеко. Намеки, краткие реплики, не более того.
– Ясно, – сказал Стоунер. – Боюсь, ничего не могу с этим поделать.
Финч аккуратно сложил листок бумаги.
– Билл, это у тебя серьезно? Стоунер кивнул и посмотрел в окно:
– Серьезно.
– И что ты собираешься делать?
– Не знаю.
Финч раздосадованно скомкал бумажку, которую только что тщательно сложил, и бросил ее в корзину.
– В теории, – сказал он, – это твоя личная жизнь, и только. В теории ты должен иметь право спать с кем тебе угодно, заниматься чем тебе угодно, и ни кому не должно быть дела, если это не сказывается на преподавании. Но на практике, черт побери, это не только твоя личная жизнь. Это… а, к дьяволу. Ты понимаешь, о чем я.
Стоунер улыбнулся:
– Боюсь, что да.
– Тяжелая ситуация. А Эдит?
– Мне кажется, – сказал Стоунер, – она относится к этому куда менее серьезно, чем остальные. И, как ни смешно, Гордон, мы, по-моему, никогда так хорошо не ладили, как в последний год.
Финч хохотнул:
– Да, странная штука жизнь, я тебе скажу. Но мой вопрос был о том, будет ли развод или что-нибудь в таком роде.
– Не знаю. Возможно. Но Эдит будет противиться. Это будет куча неприятностей.
– А Грейс?
Стоунеру вдруг болезненно сдавило горло, и его лицо, он знал, показало, чтó он чувствует.
– Это… другое. Не знаю, Гордон.
Без эмоций, словно обсуждая кого-то третьего, Финч проговорил:
– Развод ты, может быть, и переживешь – если он не будет слишком скандальным. Это будет непросто, но переживешь, скорее всего. И если бы твой… роман с этой Дрисколл не был серьезным, если бы ты с ней так, пошалил немножко, это тоже можно было бы уладить. Но ты лезешь на рожон, Билл, ты напрашиваешься.
– Похоже, что так, – согласился Стоунер. Они помолчали.
– Ну что за дерьмовая у меня работа, – сокрушенно произнес Финч. – Порой мне кажется, я совсем для нее не подхожу.
Стоунер улыбнулся:
– Помнишь, что сказал о тебе Дэйв Мастерс? Что ты не такой большой сукин сын, чтобы добиться настоящего успеха.
– Возможно, он был прав, – сказал Финч. – Но я что-то слишком часто чувствую себя сукиным сыном.
– Не переживай, Гордон. Я понимаю твое положение. И если бы я мог его облегчить… – Стоунер умолк и резко мотнул головой. – Но сейчас я ничего не могу поделать. Надо подождать. Потом как-нибудь…
Финч кивнул, не глядя на Стоунера; он уставился на свой письменный стол с таким видом, будто оттуда на него медленно, неостановимо надвигалось проклятие. Стоунер немного выждал и, не услышав от Финча ничего, тихо встал и вышел из кабинета.