Беглый осмотр показал, что с конвертом, слава богу, ничего не случилось. Он был нежно-розового цвета и перетянут посередине ярко-синей ленточкой с аккуратным бантиком.
Файфшир исполнял обязанности генерального директора МИ-5 и подчинялся непосредственно министру внутренних дел, в настоящее время Энтони Лайнсу. Я познакомился с ним шесть лет назад, вскоре после того, как меня завербовал Уэзерби. Файфшир требовал, чтобы ему лично представляли всех новобранцев, которым он излагал свое видение роли МИ-5 и себя самого, и объяснял, каким образом роль новичка должна вписаться в общий строй вещей.
По причинам, определить которые невозможно – некоторые называют это химией, некоторые вибрациями, – мы сошлись с первого взгляда, и он взял меня под свое крыло. Повезло. Большинство агентов выполняли неблагодарную работу – дрянную, паршивую, грязную. Они скитались по земле, зарывались в нее, как черви и долгоносики, кроты и полевки; страдали от холода и боли; они прятались, притворялись и лгали; обитали в дешевых и дорогих отелях; у них никогда не было друзей, жен и детей, и они часто умирали в первые десять лет службы.
Мои задания не отличались от тех, что доставались другим, и были такими же грязными. Но Файфшир, по крайней мере, благодарил меня после каждого, щедро угощал виски, или шерри, или чем-то еще, что находилось в его мрачном, обшитом дубовыми панелями, звуконепроницаемом кабинете на Карлтон-Хаус-Террас с видом на Молл и каменное, напоминающее коробочку для пилюль и замаскированное плющом здание, прикрывавшее в годы Второй мировой войны зарывшийся глубоко под землю центр связи Адмиралтейства.
Но какой бы радушный прием ни устраивал Файфшир, он всегда держал дистанцию. Агентов называл только по номерам и упоминал их только по номерам, хотя это случалось не часто. Он верил в автономность – агенты не должны знакомиться друг с другом, должны тренироваться изолированно, работать изолированно и при необходимости умирать изолированно.
В Глостершире у Файфшира было загородное поместье, на Уимпол-стрит – квартира. Женат он, насколько известно, ни разу не был, и все его существование сводилось к работе. Он работал постоянно и непрерывно, независимо от того, где находился и что делал – сидел в офисе, мерил шагами квартиру или проводил идиллический уик-энд в роли деревенского сквайра. Работе Файфшир отдавался с рвением миссионера и все силы употреблял на то, чтобы поддержать надежность британской разведки, сохранить ее единство и целостность и сделать крепче и сильнее.
Крепкий как сталь, соображающий быстрее любого калькулятора, безжалостно твердый – таким был сэр Чарльз Каннингем-Хоуп. В начале Второй мировой войны он вступил в армию и дослужился до звания генерал-майора. Прежде чем удача отвернулась от него и немецкий снаряд снес голову, заключавшую в себе выдающийся мозг, талант заметили, и Каннингема-Хоупа доставили самолетом с фронта в Уайтхолл, где он и пребывал с тех пор.