– Любопытно, – сказал Хуан. – А как…
– Как черная женщина стала специалистом по морской истории Китая?
– Нет, я хотел спросить, как эта история просуществовала так долго, но раз уж вы сами упомянули…
– Мой отец был инженером, специалистом по электронике, и почти всю жизнь проработал в Тайбэе. Там я закончила университет. Только после этого мы вернулись в Штаты. Что касается истории, выживший – его звали Цзедун Чу – записал ее уже в старости. Он жил на Тайване, который тогда был провинцией Китая. Рукопись передавали в семье из поколения в поколение, но, когда сменилось несколько их, историю стали считать выдумкой, плодом живого воображения пращура. Я узнала о ней только потому, что все годы обучения в университете жила в одной комнате с Сьюзан Цзедун, правнучкой Чу в восьмом колене.
Конечно, невозможно было доказать, что адмирал Цай существовал, ведь император приказал уничтожить все упоминания о нем и его людях, и история так и оставалась выдумкой.
– До настоящего времени, – напомнил Макс.
– До настоящего времени, – с улыбкой кивнула она ему.
Кабрильо явственно почувствовал, как между ними проскочила искра; он очень хотел бы дать им побыть наедине, но время было непозволительной роскошью.
– Он не говорил, что вызвало безумие?
Он думал об отчете Линды Росс. В его работе совпадение считалось неприличным словом.
– На пути в Южную Америку «Молчаливые воды» на месяц отделились от двух других кораблей. Он пристал к далекому острову – не спрашивайте, к какому, – и выменял у туземцев свежий провиант. Вот единственное, что отличает его плавание от плавания двух других кораблей, поэтому я всегда считала, что мясо было чем-то отравлено.
– Прошу меня ненадолго извинить, – сказал Хуан и вышел. Макс страшно обрадовался.
Хуан набрал «Орегон» и попросил соединить его с доктором Хаксли.
– Джули, это Хуан.
– Эй, где вы, парни?
– Хочешь верь, хочешь нет – на речном пароходе на Миссисипи.
– Тепло и солнечно, верно?
В голосе корабельного врача звучала зависть.
– Солнце только что село, но все равно еще около восьмидесяти градусов[41].
– И ты позвонил поиздеваться. Жестоко, Председатель, даже для тебя.
– Слушай, ты случайно не проверила образцы, которые просила Мерфа принести со станции «Уилсон/Джордж»?
– Еще нет.
– Проверь их на прионы.
– Прионы… серьезно? Ты считаешь, что у Энди Гэнгла было коровье бешенство?
– Да, его разновидность, и я думаю, что он заразился от трупа. Ведь прионы не умирают, верно?
– Они просто белковые соединения. На самом деле не живые. Но да, в определенном смысле они не умирают.