Они не проехали и пятидесяти футов, как проход еще больше сузился из-за огромного мраморного склепа. Повернуть назад не представлялось возможным. Хуан оглянулся через плечо. К дорожке наискось подходила другая. Он дал задний ход и пятясь въехал на нее, поцарапав дверь о статую какого-то политика. Единственным плюсом было то, что дождь начал стихать. Видимость по-прежнему очень плохая, особенно потому, что вокруг могил жутковато клубился дым, но все же постепенно улучшалась. Другое утешение Хуан находил в том, что ни «кадиллак», ни полицейская машина не могли последовать за ними.
Он задумался о том, будут ли их преследовать пешком, и решил, что скорее всего будут. Гнев, который он видел на лице Эспиносы, можно было утолить только кровью.
Машина задела мраморный бюст и снесла его с надгробия. Каменная голова покатилась по булыжникам, как изуродованный шар для боулинга. Хуану потребовалось припомнить все уроки безопасного вождения, чтобы машина не врезалась в склеп на противоположной стороне.
Он увидел, что проход снова раздваивается, и сдал назад в более широкую ветвь. Почти сразу она сузилась из-за мавзолея, похожего на местную церковь. Хуан проехал вперед и попятился в другой проход. При таком слабом освещении было почти невозможно двигаться по прямой, и они опять зацепили один из декоративных мавзолеев. Хуан молча извинился перед призраком покойного и поехал дальше.
Слева промелькнула более широкая аллея. Поворот направо был таким крутым, что стоил Хуану нескольких попыток и уймы разбитого мрамора и помятого металла. Если они отсюда выберутся, пообещал себе Кабрильо, Корпорация сделает анонимный взнос в пользу кладбища.
Прямо перед машиной из укрытия выскочила промокшая насквозь кошка, знавшая эту территорию гораздо лучше их; уцелевшая фара высветила ее, и Хуан инстинктивно нажал на тормоза. Кошка бросила на него презрительный взгляд и исчезла.
Неожиданно мир побелел. Через несколько секунд глаза Хуана привыкли. Над головой включил прожектор невидимый вертолет, создав в кромешной тьме кладбища оазис дневного света. С высоты раздался усиленный громкоговорителем голос.
Кабрильо не пришлось переводить остальным сказанное. Приказ с полицейской вертушки понятен во всем мире.
– Линк, сделай с ним что-нибудь, ладно?
Франклин опустил окно и направил вверх ствол автомата. Места было недостаточно, чтобы Линкольн высунул из машины свои широкие плечи, поэтому он начал стрелять, не видя цели.
Языки пламени, вылетающие из машины, убедили пилота вертолета сдать назад, как это сделал до него шофер Эспиносы. Прожектор погас, но лишь на мгновение, и теперь светил позади их и с большей высоты.