– Значит, она станет такой, как твое сердце.
– Карла у румпеля. Слушай ее указания.
– Я слушаю указания твоей жены с того момента, как встретил ее.
– Значит, и в этом мы похожи.
– И в этом?
Тангейзер повел Гриманда к лодке. Гигант шел с трудом.
– Вторую пару весел возьмет Паскаль, – сказал ему Матиас.
– Значит, девчонка превзойдет меня и за веслами?
– Мы на месте. Стой. Мне нужно, чтобы ты сел на причал и спустил ноги. Я возьму тебя сзади, под мышками, и спущу в лодку.
Иоаннит усадил Инфанта на каменные плиты и развернул его ноги к гребной скамье на корме. Потом он положил правую ладонь великана на планшир и обеими руками стал удерживать ялик.
– Твоя левая нога над скамьей. Упирайся левой рукой в скамью и садись, – велел рыцарь.
Гриманд наклонился, перенес вес тела на руки, повернулся и со стоном опустился на скамью. Ялик закачался. Эстель захлопала в ладоши. К ней присоединились и Мышки. Тангейзер вставил весла в уключины и положил их вору на колени.
Гигант согнулся пополам от боли и застонал, не в силах больше сдерживаться.
– Мой Инфант, если ты соберешься умереть, падай на спину, – предупредил его Матиас.
– В один из черных дней, друг мой, ты услышишь за спиной мрачный смех и оглянешься. Но никого не увидишь. Можешь не сомневаться – это буду я, – не остался в долгу король Кокейна.
Тангейзер собрал все пять мечей, выбрал из этого хлама лучшее оружие и сложил его рядом с румпелем баржи. Эрви возвел трехступенчатый редут, верхняя часть которого была толщиной в два мешка и на целый ярд возвышалась над бортом. Такое сооружение защитило бы рулевого от любых снарядов, за исключением пушечного ядра. Штукатур показал на свернутую парусину, которую держал под мышкой:
– С вашего позволения, сударь. Я подумал, что это нужно растянуть над огнем. Спалит весь город, когда загорится.
Но Матиас решил придержать просмоленную парусину до того момента, когда они достигнут заграждения, где это даст максимальный эффект.
– Нет, оставь ее здесь, – сказал он. – Возьми стол и брось его наверх.
Гуго и Паскаль к тому времени уже заполнили все углубление горючим материалом, от края до края.
– Превосходно, – снова похвалил их мальтийский рыцарь. – Гуго, садись в ялик. Паскаль…
– Виола! Я забыл виолу! – охнул мальчик и бросился к дому Ирен.
– Паскаль, видишь тот факел? – Тангейзер указал на пристань.
– Да, но на печке у Ирен есть другой, и там ваше ружье, – девочка тоже приготовилась бежать в дом.
Кивнув ей, Тангейзер положил мечи на решетку над мешками. Туда же он пристроил весла. Потом иоаннит притащил три мешка угля и положил их вплотную друг к другу поверх решетки. Фонарь остыл. Матиас вылил на мешки китовый жир из бочонка, тоже найденного где-то болтливым штукатуром. Сверху он положил тяжелый моток просмоленной веревки. Эрви помог ему отломать ножки стола и бросить их на веревку. Если все это не загорится, то в мешках не древесный уголь.