– Я попала не в ту комнату, – пробормотала она с досадой.
Дымоходы на этой стороне крыши вели в спальню Карлы, в гостиную этажом ниже и в кабинет на первом этаже. Летом камины нигде не топили. Вторая группа дымоходов обслуживала детскую спальню, комнату Симоны и кухню. Итальянка задумалась, сколько может унести такой маленький воришка, но потом догадалась, что девочка собиралась грабить этот дом не одна:
– Тебя спустили в дымоход, чтобы ты открыла парадную дверь своим друзьям.
– Заднюю дверь.
– Гоббо – это тот великан?
– Нет. Его зовут Гриманд, Инфант Кокейна[12].
Маленькая парижанка произнесла нелепый титул с такой истовой серьезностью, словно Карла, услышав его, должна была затрепетать от страха. Не увидев ожидаемой реакции, она оскалилась, сжала кулаки и завыла. Графиня невольно рассмеялась. В девочке было что-то от эльфа, и итальянка была очарована этим. Угрозы воришки ее не тревожили – это лишь отражение мира, в котором та жила.
– Не смейся надо мной. Когда придет Гриманд, тебе будет не до смеха, – огрызнулась крысиная подружка.
– Я не хотела тебя обидеть. Просто если бы ты посмотрела на себя в зеркало, то тоже рассмеялась бы.
– А у тебя есть зеркало?
– Я позволю тебе им воспользоваться, если скажешь, как тебя зовут. Я Карла.
– Эстель.
– Мне нравится твое имя – очень красивое.
– Гриманд называет меня Ля Росса[13]. Ему нравятся мои волосы.
– Не сомневаюсь, что они тоже красивые, когда чистые. Почему бы тебе не остаться у меня, Эстель? Я помогу тебе вымыть волосы, найду чистую одежду. Потом можно будет позавтракать, если ты голодна.
Девочка задумалась – невинность и хитрость странным образом соединялись в выражении ее лица. Но в конце концов страх победил голод. Она покачала головой:
– Я должна идти. Не пытайся меня остановить!
Раздался громкий стук дверь, и голос с акцентом произнес:
– Мадам?
– Входи, Алтан.
Эстель в панике оглянулась. Ее взгляд остановился на камине.
– Нет. Не бойся, – сказала Карла. – Я никому не позволю тебя обидеть.
Дверь распахнулась. Вошедший серб поклонился, одновременно глядя на неожиданную гостью своей госпожи. На поясе у него висел меч в ножнах, кинжал был прикреплен к предплечью. Девочка бросилась к камину. Выхватив кинжал, Савас шагнул к ней:
– Прошу прощения, мадам.
– Не обижай ее, – велела графиня.
Ля Росса стала карабкаться вверх по дымоходу, но серб схватил ее за талию и стащил вниз. Она извивалась в его руках, пытаясь вырваться. Бывший янычар дал ей пощечину, и глаза девочки закатились.
– Алтан, не надо! – возмутилась его госпожа.
Но Савас завел руки девочки ей за спину, обхватив пальцами оба ее запястья. После этого он большим и указательным пальцем свободной руки погладил свою бороду, черную и густую, как у янычаров.