– На что? На ваши смешные инсинуации?
– Смешные? Вы и правда думаете, что она будет смеяться?
Яренс снова усмехнулся, как будто хотел проверить, будет ли такая реакция подходящей для этого случая.
– Ваша жена, однако, не смеялась.
Яренс хмыкнул и снова позволил себе усмехнуться. В этом звуке довольно явно слышалось, что он пьян, как показалось Ван Вейтерену, и он решил действовать, не упуская момента, доверившись своему ощущению. «Теперь, – подумал он. – Или сейчас, или никогда». К тому же он почувствовал, что сам уже нетрезв, сомнений нет, они употребили предостаточно, а время не бесконечно.
– Хотите проверить? – спросил он.
– Что проверить?
– Как отнесется ко всему этому ваша дочь?
– Что вы, черт возьми, хотите сказать?
Ван Вейтерен вынул из складки пиджака булавку и зажал между большим и указательным пальцами:
– Знаете, что это?
Яренс помотал головой.
– Это микрофон. Точно, как вы сразу догадались…
– Мне все равно, – перебил его Яренс. – Вы сами знаете, что я не согласился ни с одним из ваших утверждений.
– Это вам так кажется, – возразил Ван Вейтерен. – У вас может сложиться совсем другое мнение, когда вы прослушаете запись. Обычно так и бывает.
– Чушь. – Яренс потянулся за новой сигаретой. – Какое это имеет отношение к моей дочери? Вы собираетесь дать ей это послушать… или что вы имеете в виду?
– Это уже не потребуется, – сказал Ван Вейтерен и осторожно убрал булавку.
– Не потребуется? Что это значит?
– Она уже все слышала.
Яренс уронил сигарету и открыл рот. Ван Вейтерен встал.
– Эти комнаты… – он развел руки в стороны, – то есть номера пятьдесят второй и пятьдесят четвертый…
Яренс схватился за подлокотники и начал подниматься:
– Какого черта?
– В пятьдесят втором сидят трое полицейских с магнитофоном. Они слышали каждое слово нашего разговора. Не пропустили ни одного нюанса, в этом я могу вас уверить. А во втором… – он показал пальцем, – во втором сидят ваша дочь Андреа и ее муж.
– Какого дьявола?..
Ван Вейтерен подошел к перилам и снова показал пальцем:
– Если вы подойдете, то сможете их увидеть. Нужно будет только немного наклониться…
Арнольд Яренс не заставил себя долго ждать, чтобы последовать его совету, и через минуту все было кончено. Но все-таки Ван Вейтерен знал, что этот короткий миг всю оставшуюся жизнь будет преследовать его каждую темную ночь.
А может быть, даже и после.
Подойдя к машине, Ван Вейтерен понял, что выпил намного больше, чем собирался, и сесть за руль совершенно невозможно. Он снял накладную бороду и парик, положил их в мешок и засунул под сиденье до следующего случая. Потом укрылся на заднем сиденье одеялом и пожелал себе спокойной ночи без сновидений.