Он допил шоколад и встал из-за стола.
«Я слишком много думаю, – решил он. – В этом вся проблема».
«Надеюсь, она хотя бы не станет угощать меня ромашковым чаем», – закончил он свои размышления.
Госпожа Хугстра слегка приоткрыла дверь и сняла цепочку, только когда он показал удостоверение.
– Простите, я от природы очень осторожна, – объяснила она, открывая дверь полностью.
– Осторожности много не бывает, – сказал Юнг.
– Пожалуйста, проходите.
Она первой прошла в гостиную, обставленную массивной мебелью. Знаком пригласила его сесть в одно из двух плюшевых кресел, которые, как троны, возвышались у камина. Рядом стоял основательно накрытый стеклянный столик с чашками, блюдцами, булочками, печеньем, маслом, сыром и вареньем.
– Я пью ромашковый чай, – сказала она. – Для желудка. Полагаю, это не совсем мужской напиток. Могу предложить вам кофе или пиво.
Юнг с благодарностью сел. Признал, что несколько предвзято судил об этой полноватой миниатюрной женщине. Что его опасения преувеличены и их источником был он сам. Видимо, как всегда.
Без сомнения, впечатление такое, что здесь присутствовала человечность. И тепло.
– С удовольствием выпил бы пива, – сделал он выбор.
«А возможно, и что-то еще, – подумал он, глядя ей вслед. – Что-то очень знакомое. Неужели банальное чувство вины?»
– Пожалуйста, рассказывайте, – попросил Юнг.
Блокнот с вопросами лежал пока в кармане. Вероятно, он и не понадобится совсем.
– С чего мне начать?
– С самого начала, наверное.
– Да, видимо, так будет лучше всего.
Госпожа Хугстра глубоко вздохнула и поудобнее устроилась в кресле:
– Мы никогда особенно не ладили. Понимаете, мы совсем перестали общаться после этих… историй с убийствами, но, по правде говоря, мы и до них почти не виделись. – Она сделала глоток чаю. Юнг положил кусок сыра на сухарик и ждал. – Нас было трое в семье. Мой старший брат умер два года назад, мне самой осенью исполнится семьдесят пять. Леопольд был, как говорится, последышем. Когда он родился, мне исполнилось семнадцать… и я и Жак уехали из дому до того, как он пошел в школу. Потом умерла мать. Ему было всего восемь… когда они остались вдвоем с отцом.
– В Каустине?
– Да, отец работал кузнецом… но в то время он конечно же воевал. Его демобилизовали за полтора года до конца войны, чтобы он мог растить Лео. Я тоже ему помогала, но я вышла замуж и родила своих детей. Мы жили в Швейцарии, ездить оттуда было непросто… Муж открыл свою фирму, и моя помощь ему тоже требовалась.
«Да, – подумал Юнг. – Чувство вины, видно, присутствует всегда».
– Но вы жили не в том доме, который потом принадлежал ему… Я имею в виду в детстве?