– С самого начала, – подтвердила Ирмгард Гельнахт. – Не думайте, что я такая ханжа и моралистка, раз это говорю. Беатрис Холден была ужасно вульгарной женщиной. Дешевкой. Ей повезло с внешностью, и она вовсю этим пользовалась, чтобы все мужчины плясали под ее дудку… или парни в то время.
– Они были влюблены в нее?
– Все до одного. Думаю, и учитель тоже. Он был молод и не женат, на самом деле это очень печально.
– Она потом уехала, так?
Фрау Гельнахт кивнула:
– Сбежала с мужчиной, когда ей не исполнилось и семнадцати. Жила в двух-трех местах, потом через несколько лет вернулась с ребенком.
– С ребенком?
– Да, с девочкой. Ее забрала бабушка. Мать Беатрис.
– Когда это произошло? Задолго до того, как она сошлась с Верхавеном?
– Нет, не очень. Кажется, в тысяча девятьсот шестидесятом, в то же время, когда он вернулся… Во всяком случае, она прожила со своей девочкой у матери не больше полугода… Отец ушел в море, как это называлось, но его никто никогда не видел ни до, ни после. А через несколько месяцев она переехала к Верхавену в «Густую тень».
– В «Густую тень»?
– Да, так называли его дом. «Густая тень»… Не спрашивайте почему.
Де Брис кивнул и записал в блокнот.
– Что стало с дочерью? – спросила Морено. – Она взяла ее с собой?
– Нет, – решительно ответила Ирмгард Гельнахт. – Не взяла. Девочка осталась у бабушки… Быть может, это оказалось и к лучшему в результате. Она хоть выросла человеком.
– Как они жили? – спросил де Брис. – Я имею в виду Верхавена и Беатрис.
Фрау Гельнахт немного подумала, прежде чем ответить.
– Не знаю, – сказала она. – Потом о них, конечно, жутко много судачили. Некоторые утверждали, что с самого начала было понятно, как все обернется… или что в любом случае все было бы неладно, но я не знаю. Людям так легко бывает понять, когда они уже знают, чем все кончится. Правда ведь?
– Без сомнения, – согласился де Брис.
– Само собой, у них бывало всякое до того, как он ее убил, кажется, они довольно много пили, но в то же время он был предприимчив. Он много работал, хорошо зарабатывал на своих курах… Но, конечно, они ссорились. Это нельзя отрицать.
– Да, это мы поняли, – сказала Морено.
Воцарилась небольшая пауза, пока фрау Гельнахт подливала кофе. И тогда, слегка наклонившись вперед, де Брис задал свой главный вопрос:
– А что происходило в тот период до ареста Верхавена? То есть после того, как нашли Беатрис… в те десять дней… или сколько их было? Вы можете это вспомнить?
– Ну… – начала Ирмгард Гельнахт, – мне кажется, я не совсем понимаю, что вы имеете в виду…
– Что думали в округе? – пояснила Морено. – Кого подозревали, когда говорили об этом в деревне? До того как узнали.