— Согласен.
— Вот и хорошо… Начало положено.
Генерал замолчал, меланхолично поигрывая подобранной где-то по пути веточкой, потом с хрустом переломил ее и отбросил подальше.
— У меня к вам просьба…
— Знаете, я в последнее время чувствую себя чем-то вроде бюро добрых услуг. Все просят о чем-то, пугают…
— Не дерзите, капитан! Не стоит.
Это было сказано так, что Владимир Александрович поверил — да, действительно, не стоит:
— Я слушаю вас.
Генерал вынул из кармана мятого плаща черный с золотыми буквами диктофон, размером и формой напоминавший мыльницу. Нажал кнопку воспроизведения.
— Себя послушайте!
Качество записи оказалось не идеальным, но вполне можно было разобрать.
«— Саныч, совсем ты меня… Короче! Берем несчастных беженцев, сволоту всякую… Пардон! Так вот, привозим их сюда, потом переправляем дальше — к скандинавам, в Германию или куда еще хотят. Пусть плодятся и размножаются.
— Выгодное дело?
— Весьма!
— Они же бедные? Что с нищего возьмешь?..»
— Еще? — спросил генерал.
— Да, если можно… Ближе к концу!
Пристрастие чекистов к средствам технической разведки секрета для Виноградова не составляло. Он просто хотел выиграть чуть-чуть времени и понять, стояла ли «радиозакладка» только в гостиной, либо под контролем находился весь домик.
Генерал понимающе кивнул и быстренько перемотал ленту:
— Пожалуйста!
«— Это что, румынские беженцы были?
— Да! В этом случае — оттуда. В июле, правда, четверо суданцев не доехали, но как-то без шума обошлось: может, их друзей на родине успели шлепнуть, может, еще чего… Так что это списали на естественную убыль.
— Как на овощебазе… А из-за наших бывших социалистических братьев скандал поднялся? Сколько их пропало?
— Двадцать семь в общей сложности…»
— Достаточно?
— Вполне. Тому, кто запись делал, можно премию дать.
Генерал снова кивнул и сунул руку в тот же карман:
— На!
Виноградов удивленно смотрел на смятые купюры:
— В смысле?
— Тому, кто запись делал.
— Простите?
Собеседник явно наслаждался ситуацией:
— Позволите?
Он, не торопясь, отогнул толстый лацкан виноградовской кожанки и почти без усилия вынул что-то похожее на булавку, чуть, правда, подлиннее.
Радиомикрофон? Владимир Александрович видел такие на выставках в Гавани, да и в каталогах…
— Конечно.
— Давно? Если не секрет.
— С лоцманского катера. — У генерала был вид человека, только что оказавшего знакомому необременительную услугу и готового вежливо выслушать слова благодарности. — Там жарковато было… Вы курточку-то без присмотра и оставили.
— Да-а… И что же вы с этим, товарищ генерал?..
— Можно просто — Федор Федорович.