— Сиди! Посмотри на Александра Сергеевича, о вечном поразмысли…
Размеренной походкой не слишком занятого человека шеф направился к припаркованной в тени Малого оперного «волге». Внимательный водитель уже поворачивал ключ зажигания, косясь на хлопнувшую дверь машины сопровождения.
«Старичок… Старичок-боровичок! — подумал, глядя вслед, мужчина. — Старикашечка… Страшненький такой старикашечка, опасненький».
На фоне Пушкина, как водится, снималось очередное не обремененное избыточным знанием семейство.
По идее, беляши следовало бы разогреть. Покупая их неподалеку от дома, Виноградов так и собирался поступить, но вода для бульона все не закипала — и в процессе метаний между ванной, балконом и холодильником Владимир Александрович как-то незаметно съел их.
Второе блюдо теперь на обед не планировалось…
Зато имели место: морщинистый помидор, немного лука, половина батона. В перспективе можно было заварить чаю, и даже с сахаром, но это потом, по обстановке.
Виноградов еще раз посмотрел в кастрюльку, вздохнул и поставил крышку на место. Сбегал в ванную, завернул кран и убедился, что свежая пресса находится там, где положено — рядом с раковиной.
Зазвонил телефон.
— Слушаю, Виноградов.
— Это ты, Саныч?
— Нет. Это не я…
— А кто же? — искренне удивился собеседник. С чувством юмора у него всегда было не очень.
— Это мой автоответчик. Говорите медленнее, я записываю!
— Серьезно? — На другом конце линии замолчали, переваривая услышанное и собираясь с мыслями. — Да нет, это ты!
Владимир Александрович чуть-чуть послушал облегченный и радостный смех и решил, что грешно измываться над немощным:
— Рад слышать, Болик! Давно не звонил…
— Уезжали, Саныч. В командировку.
— Точно! — вспомнил Виноградов. — Вернулись, что ли, уже? Чего тогда так рано? Должны же были на месяц, нет?
— Ага! А пробыли — со среды до субботы…
Собеседника Владимира Александровича звали вовсе не Болик. Это кличка такая была у него на «Динамо» — Летающий Анаболик, за увлечение культуризмом и его химическими составляющими. Буквально за год-полтора, благодаря нечеловеческому упрямству, белковому питанию и всяческим импортным мерзостям, этот парень, отзывавшийся в зале на уменьшительно-ласкательное прозвище Болик, «накачал» себе такую мускулатуру, что анфас напоминал теперь фигу — с крошечной головой, теряющейся в развороте плеч.
Болик был милицейским прапорщиком, носил простреленный под Аргуном черный берет, и начальство обожало демонстрировать его иностранным гостям и проверяющим из министерства.
— И что случилось?
— Да ну, бардак!
Насколько понял Виноградов, дело обстояло следующим образом. Сводный отряд Главка и транспортников Северо-Запада прибыл на границу с некогда братской прибалтийской республикой. Для усиления и оказания профилактической помощи сотрудникам местной таможни… У мафии тоже, очевидно, бывают организационные срывы, поэтому толком к приезду такого количества «помощников» заинтересованные лица подготовиться не успели. А может, просто последствий недооценили — а зря!