Растерявшиеся, но привычные к его командам солдаты наконец-то повиновались, вскочили на ноги, подхватив под руки своих пострадавших товарищей, с максимально возможной скоростью побежали к укрытиям. К моменту, когда они достигли угла ближайшего здания, идущий где-то впереди бой достиг своего апогея. Слышался треск пулеметов, уханье гранатометов и редкое тявканье новейших снайперских винтовок, но снаряды больше никуда не летели.
Павлович вслушивался в происходящее все то время, что бойцы взвода оказывали первую медицинскую помощь раненым. Его руководства в этом не требовалось, его хлопцы и без команд прекрасно знали, что и как следует делать. Вот только Лаврикову и Сычеву помочь уже было нельзя ничем.
Казалось, взвод Рукина, укрывшись за углом десятиэтажного здания, только-только расположился под его тенью, а скоротечный бой кончился. Все стихло. И спустя пару минут, через неравные промежутки, до ушей обеспеченцев стали доноситься одиночные выстрелы и короткие, такие же одиночные очереди – кто-то добивал раненых.
– Наши? – Рядовой Панкратов застыл в напряженной позе рядом с командиром. Старший сержант скосил взгляд на бойца и неопределенно пожал плечами.
– Надеюсь. Семен. – Старший сержант окликнул засевшего за клумбой рядового Пешкова. – Выйди на Центр, доложи обстановку и запроси частоту ополченцев.
Только сейчас, когда перестрелка впереди окончательно затихла, Рукин сообразил, что никто не озаботился снабдить его «программой связи». «Действительно, – Павлович хмыкнул, – зачем взводу обеспечения частоты других подразделений? Это разведосам требуется взаимодействие, а обеспеченцам…» Палыч почувствовал легкую обиду на командование, но лишь на мгновение. Кто мог предугадать, что его взвод выступит в качестве последнего резерва? Никто. К тому же никто не предполагал, что вахи окажутся в городе так быстро. Всем и ему тоже думалось: взвод спокойно доберется до своих, а оно вот как вышло… неудачно… Старший сержант окинул взглядом притихших бойцов. Геннадий Кручин колдовал над ранеными. Тяжело раненный в грудь Сергей Авраменко находился без сознания, Олег Кузин таращился на свою забинтованную ногу и матерился, Гамлет Мартиросян сидел на корточках и беззвучно плакал, глядя на неподвижные лица убитых, Олег Сосновский, высунувшись из-за угла здания, вел наблюдение, Аркадий Кожин ощупывал тело в поисках несуществующих ранений. Его трясло. Еще четверо бойцов укрылись за раскуроченной стоявшей на тротуаре «Волгой». Семен Пешков, привалившись к бордюру, привычно бормотал позывные.