– Черт, у него мобильник с собой! Погано дело, надо было его обыскать… Да не тяни ты! – рыкнул он на Олега.
Тот отдал Мороку фонарик, уперся ладонями в холодное дерево и хлопнул ладонью по балке:
– Здорово, сволочь!
– Чего тебе надо? – прогудели внизу. – Ты кто вообще?
Морок хотел что-то сказать, но передумал, выключил фонарик, и в комнате стало совсем темно. Через дыры в крыше падал бледный лунный свет, раздавались шорохи и трески, и Олегу казалось, что балка сейчас сама по себе взлетит под потолок, из шахты вылезет Матвеев, обросший, как и положено вурдалаку, шерстью, и ускачет черт-те куда. Но не взлетело, лишь раздался глухой стук и отборная ругань. Вышло, правда, не очень: в голосе Матвеева чувствовалась одышка.
– Ты меня не помнишь, – сказал Олег, – а вот я тебя не забыл…
– Мужики, вы меня с кем-то перепутали, – уже тише и как-то жалобно прогундосил Матвеев. – Уберите эту фигню, дышать нечем…
– Не перепутал, не волнуйся, – глядя на матово блестевший иней на стене, проговорил Олег, – ты за пять лет нисколько не изменился.
– Какие пять лет? – удивились в шахте. – Ты о чем вообще? Слушай, если вам заплатили, я больше дам, только откройте…
– Я тебе сам заплачу, – ухнул, точно филин в ночи, Морок и грохнул по балке чем-то тяжелым, судя по звуку – обломком кирпича.
Матвеев затих, заворочался внутри, постучал по крышке так осторожно, точно попрошайка в чужую дверь. Морок двинул кирпичом еще раз, и бывший опер затаился. Олег слышал его тяжелое дыхание и понимал, что долго тот не протянет. Морок пожадничал, и щели сбоку явно не хватает. Но с другой стороны – не поднимать же балку…
– Ты отделение на Валовой помнишь? – сказал Олег, сам себе поражаясь, как спокойно он произносит эти слова. Точно не о себе говорил, а о ком-то другом или фильм с плохим концом пересказывал. – Как ты с Чирковым пять лет назад меня туфту вашу подписать заставили? Помнишь или нет, паскуда?!
Он ударил по балке подошвой ботинка, та дернулась, но и только, пинок ей был, как слону дробинка. Матвеев молчал, и Морок затаился где-то в темноте. Олег, подняв голову, почувствовал, как на лицо упали снежинки. Одна, две, три – скоро их стало много, снег повалил, как неделю назад, а с улицы доносился вой ветра – там начиналась метель.
– Ты там не сдох? – поинтересовался Морок и постучал по балке костяшками пальцев. – Тебе вопрос задали, я бы на твоем месте не кочевряжился, не тот случай, сам должен понимать.
Матвеев все отлично понимал, он повозился внутри, точно устраивался поудобнее, вздохнул глубоко и проговорил сдавленным голосом: