– И нож в живот сама себе шесть раз воткнула, – протянул Морок, – и в глаз. Хорошие свидетели, повезло тебе, гаденыш.
– Повезло, – глухо согласился Матвеев. – Один героином торговал и все подписал, что попросили, второй из зоны вернулся и не работал, жил на материну пенсию…
Он бормотал еще что-то, но Олег его не слушал, смотрел в сторону дверного проема, где шевелились тени и слышался тонкий писк. Не первый он, значит, о чью жизнь Чирков и Матвеев ноги вытерли. Открытие точно подстегнуло, оцепенение схлынуло, и ему захотелось все поскорее закончить. В шахте не человек, а паскудная до изумления тварь, а вторая пока где-то ходит, жрет, пьет, портит воздух. Плохо, что твари эти неотличимы от людей, и никто, кроме них с Мороком, об этом не знает, а многие знания, как известно, – многие печали…
– Ты, значит, задницу свою лишний раз поднять поленился, а детей похоронили, – в растяжечку проговорил Морок, оскалился в кривой ухмылке, глянул на Олега и отполз на край балки.
– А нечего было с уродами всякими путаться, – донеслось из шахты, – сама виновата. Его, кстати, до сих пор не нашли…
Олег пнул балку так, что та заскрежетала по бетонной крошке, Матвеев заорал не своим голосом, а Морок поднялся на ноги и, отойдя в сторонку, снова погасил фонарик. Олег пнул балку еще раз и крикнул:
– Где сейчас Чирков – уехал куда или здесь остался? Говори, что знаешь, пока цел!
Матвеев снова зашелся в кашле с всхлипываниями и судорожным иканием, колыхнулся внутри, врезался в балку макушкой, вскрикнул от боли и заговорил глухо и торопливо:
– Здесь, здесь, никуда не уехал, он хорошо пристроился, в «Сотексе» заместитель генерального по общим вопросам. За охраной следит, сотрудников проверяет, бухгалтерию контролирует и все такое. Квартиру большую купил, с женой вдвоем в пяти комнатах живут, детей у них нет, а так все хорошо. Весь мир объездили… Он же ради Ольги тогда все сделал…
– Ради Ольги? – подал голос Морок. – Кто такая?
– Жена его, – гундосил из-под деревяшки Матвеев. – У них любовь еще со школы. Он одну Ольгу только и любил, других баб будто и не существовало. А у нее проблемы были со здоровьем, она вены резала – денег на операцию тогда не было.
– А потом нашлись, – спокойно проговорил Олег. Вот все и прояснилось, все оказалось просто и банально: влюбленный Ромео в погонах старался не для себя, а для возлюбленной, и все ему удалось. Красивая история, хоть кино снимай. На душе стало легко, все встало на свои места. Чирков – герой в глазах своей обожаемой Ольги – запросто разменял жизнь на жизнь, отобрал ее у первого встречного и подарил своей возлюбленной. Интересно, он ей правду сказал или наврал что-нибудь красивое?