Но сначала, сначала Никита взял трубку и произнес: «Внимание бортпроводников, переведите дверь в положение Disarmed, проверить дверь напротив». Мы начали переводить дверь по чек-листу, сначала 1R, потом 1L. Это дотошность нужна в первую очередь потому, что несколько раз в год бортпроводники случайно открывают двери в режиме Armed, что чревато очень серьезными последствиями, в том числе ранением или, еще хуже, смертью того, кто мог находится под дверью.
Ведь в момент открытия двери в режиме Armed сразу же начинает надуваться трап, надувается он за считанные секунды, человек просто не успеет убежать. Кроме того, даже если никто не пострадал, компания теряет убытки за задержку вылета, а то и вообще отмену рейса в таких ситуациях, ведь надутый трап так легко не сдуешь и вернешь на место, он требует работы профессионалов.
Никита открыл дверь.
– Что за задержка? – улыбнулся нам представитель Аэрофлота.
– Не знаю, после посадки был какой-то звук.
– Пассажир какой-то испугался что ли? – снова засмеялся председатель.
– Нет, что-то другое, – не оценил его шутки Никита.
Я передала пиджак пассажиру бизнес-класса, который мне сказал напоследок: «Уважаемая барышня, звоните, буду ждать звонка, вы же не хотите всю жизнь здесь работать?»
Я кивнула в знак прощания и поправила пилотку, которая стала съезжать, ведь я ее даже не успела толком закрепить. Пассажиры эконома уже напирали в кухню бизнеса, мы сначала выпустили единственного вип-пассажира, а через минутку стали выпускать остальных.
После сто двадцати повторений фразы «До свидания, все доброго!» мой язык стал заплетаться. Хотелось помолчать, что я впрочем и сделала. И тут гурьбой налетели уборщики.
– Девочки, – обратились ко мне и Никите специалисты клининговой компании.– А можно сока немного? – улыбались они во все зубы. Никита достал два пакета апельсинового сока и вручил уборщицам. Я же стала внимательно наблюдать за тем, как проводят уборку и не подкладывают ли что-нибудь под кресло. А Никита со вторым пилотом и другими бортпроводницами побежали курить. И я одна осталась на воздушном судне, пытаясь контролировать его от разграбления. Вообще, оставаться на борту одному бортпроводнику категорически запрещено, хотя это мало кого волнует. КВС же проводил осмотр самолета снаружи, пытаясь выяснить причину хлопка после посадки. Через пару минут он поднялся и сказал.
– У нас лопнуло колесо, придется нам здесь задержать, пока не доставят новое и не установят. Это почти сутки, – сказал мне Петр.
– Ого! А почему лопнуло? – удивилась я.
– Кто знает, но скорее всего что-то под него попало.