Я буквально погрузилась в него, как если бы он был ванной растопленного шоколада, но вскоре я пришла к выводу, что он скорее был засасывающим сливом.
Наши встречи постепенно переросли в отношения, и Форбс стал моим парнем.
Моим первым парнем.
Моим первым во всем.
Я была счастлива. Неимоверно.
Но этому быстро пришел конец.
Четыре месяца назад я обнаружила, что ввязалась в отношения с точной копией моего отца, когда Форбс во время нашей ссоры скрутил мне руки за спиной.
Мне следовало бы это предвидеть. Форбс словно двойник Оливера, только вместо того чтобы быть доктором, он учится, чтобы однажды стать успешным адвокатом.
Все его обожают. Он красив как бог. Умен. Обаятелен. Ну, вы понимаете, что это за тип мужчины.
Мне следовало сразу догадаться, сообразить, ведь сходство с моим отцом было просто поразительным.
Безжалостный. Склонный к физическому и эмоциональному насилию.
Почему я все еще с ним?
Потому что я не знаю другой жизни.
Так было всегда.
Как пчелу привлекает запах меда, так и Форбс привлек меня к себе, потому что тот вид отношений, что существует между нами — это именно то, к чему я привыкла.
Это очень легко — ни для кого ничего не значить, а вот быть значимой для кого-то ... в общем, мне кажется, это намного труднее.
Я не напрашиваюсь, чтобы меня пожалели. Моя жизнь такая, какая есть. Я так живу. В мире много людей, которые живут намного хуже, чем я. Дети, страдающие от голода и болезней, умирающие каждый божий день без особой причины и обстоятельств. Поэтому да, я думаю, мне не следует жаловаться на периодические побои.
Я верю, что у каждого свой уровень способности выносить боль, и если тебе хочется жалеть самого себя из-за выпавшей тебе доли, то это твое неоспоримое право — я не стану никого осуждать за это.
Я немало слез пролила над судьбой, которая мне досталась. Затем слезы просто закончились, я поднялась и стала двигаться дальше.
Я живу так, как заслуживаю. Этому меня научил Оливер.
Мне выпадают так же и хорошие дни. Как тонкие лучики солнца, пробивающиеся через серый, пасмурный день, так и Форбс иногда бывает таким, как в самом начале нашего знакомства.
Ровно до следующего раза, когда он разобьет мне губу или сломает ребра.
Я не люблю его. Я говорю ему, что люблю, потому что ему хочется это слышать, но на самом деле я этого не чувствую.
Вначале мне казалось, что я любила его, но что я тогда знала о любви? Меня никто никогда не любил, и я понятия не имела, что это такое.
Мне понадобилось некоторое время, чтобы разобраться, что то, что я чувствовала к Форбсу, было не что иное, как мои собственные чувства, направленные на него воздействием моего безысходного желания быть любимой.