— Но я не один это делаю… — пробормотал он в ответ.
Эшер медленно подняла голову.
— Я знаю.
Отчаяние, которое Тай увидел в ее глазах, остановило его. Как было все те годы, когда он терпеливо ждал, прежде чем добиться ее любви. Он просто ждал, когда она сама придет к нему. И на этот раз его остановило то же самое чувство, и, выругав себя, он неохотно отпустил ее, проклиная свою слабость.
— Ты всегда знала, как меня держать в узде, правда, Эшер?
Понимая, что опасность миновала, она перевела дыхание.
— Чувство самосохранения.
Он неожиданно расхохотался и засунул руки в карманы.
— Мне было бы легче, если бы ты растолстела и стала безобразной за эти годы. Мне хотелось на это надеяться.
Она лукаво улыбнулась. Ей нравилось, что она, как и прежде, может сдерживать его бешеный темперамент.
— Я должна извиниться, что не оправдала надежд?
— Кто знает, может быть, это меня и не остановило бы. — Он серьезно взглянул на нее. — Когда я смотрю на тебя, у меня просто захватывает дух. — Он с трудом сдерживался, сжимая кулаки в карманах, чтобы снова не обнять ее. — Но ты не изменилась. Даже прическа прежняя.
Она широко улыбнулась:
— У тебя тоже. Как и раньше, твои волосы нуждаются в стрижке.
Он ухмыльнулся:
— А ты, как всегда, консервативна.
— А ты, как всегда, непредсказуем.
Он коротко одобрительно рассмеялся, ей так нравился этот смех.
— Ты стала мягче, — решил он, — раньше ты была суровее.
— Это ты стал сдержаннее.
Он пожал плечами:
— Мне было когда-то всего двадцать.
— Стареешь, Старбак? — Она пыталась перевести все в шутку.
— Это неизбежно. — Он снова заглянул ей в глаза. — Это игра для молодых.
— Готов для инвалидного кресла? — Она рассмеялась и дотронулась ласково до его щеки, но быстро убрала руку, увидев, как его глаза потемнели. И попыталась разрядить вновь возраставшее напряжение. — У тебя ведь не было проблем, когда ты разгромил Байжлоу в полуфинале. Ему сколько, двадцать четыре?
— Мне понадобилось семь сетов. — Он вытащил руку из кармана и осторожно стал гладить тыльной стороной ладони ее шею.
— Но тебе всегда нравилась именно продолжительная игра.
Он чувствовал, как она нервно сглотнула под его рукой, видел, что ей с трудом удается сохранять спокойствие.
— Вернись ко мне, Эшер, — с трудом выговорил он, отлично зная, чего ему стоила эта просьба.
— Я не могу.
— Не хочешь, — поправил он.
Кто-то приближался, послышалась итальянская речь, потом взрыв смеха. В клубе заиграл оркестр, коверкая безбожно популярную американскую мелодию. Эшер чувствовала пряный сладкий запах герани из цветочных горшков, стоявших на подоконниках распахнутых окон. Она помнила, о, слишком хорошо помнила те незабываемые сладкие моменты близости с Таем. Стоит только переступить невидимую черту… и все вернется. Но вместе с близостью вернется и прежняя боль.