Детей темный властелин воспитывал кулаком и плетью и если девочек он зачастую щадил, то Рэйнэну магическую науку вколачивали с синяками и кровью.
-Ты Авергард - говорил отец.- А значит, не должен скулить как псина, чувствуя боль. Все, что тебя не убивает, лишь делает сильнее. Жалость удел убогих и слабых. Власть мало получить, ее еще нужно уметь удержать. Она как норовистая лошадь, чуть дашь слабину - ты сброшен и растоптан под ее копытами.
Иногда Рэйнэну казалось, что отец получает какое-то извращенное удовольствие, видя, как он, захлебываясь собственной кровью, пытается дать отпор. В такие моменты сын ненавидел отца. И он учился, днем изматывая себя тренировками, а ночами просиживая в библиотеке, перечитывая сотни книг и манускриптов, пытаясь стать лучше, умнее, сильнее, хитрее. Ему было девятнадцать, когда молодость и сила взяли верх. В одной из схваток Рэйнэн выхватил плеть отца, превратив ее в силовую удавку, медленно и с чувством стал затягивать ее на шее родителя. Глядя в пунцовое лицо висящего в воздухе, хрипящего и задыхающегося императора, он с ненавистью спросил:
- Доволен ли ты мной теперь, отец? Ответ его удивил.
-Я горжусь тобой, сынок - прошипел темный и криво улыбнулся. С того момента Керр действительно изменил отношение к своему сыну, пытаясь стать другом и мудрым советником. Но Рэйнэн уже не нуждался ни в его дружбе, ни в его советах. Единственной кому доверял Рэйнэн, была кормилица, заменившая ему мать. Арха была простолюдинкой без единой капли магии и вероятно только поэтому Керр оставил ее во дворце, после того как она выполнила свое предназначение. В бесполезной человечке темный не видел угрозы, а хозяйство она вела умело и с толком. Рэйнэна всегда удивляло как эта простая женщина, без помощи магии, управлялась с колоссальным объемом работы, лишь двумя руками, не жалуясь, не ропща, не прося поблажки. На ее круглом, слегка полноватом лице всегда блуждала мягкая улыбка. И когда избитый и искалеченный он приползал в ее комнату, прикосновение ее прохладных рук и тихий шепот, забирали боль, уносили злость, заполняя сердце мальчика светом и теплом. Только ей Рэйнэн вверял свои тайны и страхи. Только с ней не нужно было притворяться, и можно было оставаться самим собой.
Утром, перед тем как прийти на совет, он заглянул в ее покои. Кормилица сидела у окна и что-то шила. Подняв глаза на вошедшего императора, она положила рукоделье на столик и протянула к нему руки.
-Как спалось, родная, - прошептал Рэйнэн целуя ее ладони и опускаясь на колени рядом с ее креслом.
Арха ласково провела рукой по его щеке, посмотрела в глаза и вдруг лукаво спросила: