Она настороженно посмотрела на него.
– Что это значит?
Габриэль иронично посмотрел на нее:
– Это значит, что ты не очень хорошо знаешь меня, если полагаешь, что я просто так оставлю тебя. Это означает, – твердым тоном продолжил он, чтобы она не прервала его, – что на протяжении двух недель перед выставкой я буду требовать, чтобы ты появлялась в галерее хотя бы раз в день. Это означает, что ты можешь попытаться убежать от меня, от нашего взаимного влечения, но на протяжении следующих двух недель я не позволю тебе просто игнорировать меня.
– Зачем ты это делаешь? – В ее сине-серых глазах блеснули слезы.
– Как ты думаешь, зачем? – прохрипел Габриэль, ненавидя себя за то, что является причиной этих слез.
Брин безразлично взмахнула руками.
– Может быть, потому, что ты – тот самый самоуверенный Габриэль Д’Анжело? – надсаженным голосом обвинила она. – И тебе просто никто и никогда не отказывал? – Она с отвращением покачала головой. – Или, может быть, потому, что тебе нравится мучить меня!
Габриэль сжал кулаки, хотя при этом попытался изобразить улыбку на лице.
– Остроумно, Брин, но я уже предупредил, что не отступлюсь, если ты намеренно попытаешься оскорбить меня.
– Я не…
– Пытаешься, Брин, – хрипло произнес он. – И да. Я самоуверен. И я никогда не приму отказ от женщины, которая хочет меня так же сильно, как я ее.
Она резко набрала воздуха в легкие:
– Ты…
– Брин, твои губы могут произносить слово «нет», – безжалостно продолжал он, – но остальные части тела, особенно возбужденные соски, – он намеренно опустил взгляд на черную рубашку, под которой эти набухшие соски так явно просматривались, – определенно говорят «да».
Брин инстинктивно прикрыла грудь руками, хотя вынуждена была признать правоту Габриэля; еще несколько минут назад она возбуждалась от чувственных прикосновений его рук к ее ногам. Ей хватало одного только взгляда на эти соблазнительные губы, мускулистый торс – и ее тело начинало ныть от вожделения.
И теперь Габриэль предлагал, даже приказывал, чтобы она ежедневно в течение двух следующих недель перед выставкой проводила часть времени в его компании.
Теперь ее глаза скорее сверкали гневом, а не блестели слезами.
– В данную минуту ты мне не очень-то нравишься, Габриэль.
Он еще раз невесело улыбнулся и мягкой походкой хищника быстро приблизился к ней.
– Если это называется «не нравлюсь», то пусть так продолжается подольше, – парировал он.
Брин отступила назад, не сразу поняв, что упирается в стену.
– Думаю, меня даже будет возбуждать твоя ненависть, Брин, – произнес Габриэль мрачным тоном.