Генри принялъ къ свѣдѣнію этотъ комплиментъ съ довольной, но въ то же время немного покровительственной улыбкой.
— О, этого я вовсе еще не знаю, — сказалъ онъ. — Я думаю, что ты все же обладаешь способностями, но только ты долженъ немного потрудиться, чтобы развить ихъ. Кромѣ того ты имѣлъ бы съ самаго начала то преимущество, что я поддѣрживалъ бы тебя совѣтомъ и дѣломъ.
— И Лаура по всей вѣроятности тоже, — кивнулъ Тони.
— Ни одинъ человѣкъ не принимаетъ такого горячаго участія въ твоей будущей судьбѣ, какъ Лаура, — подтвердилъ Генри. — Въ сущности это было ея мыслью предложить твою кандидатуру для сѣвернаго Бэльхэма. Въ теченіе всей избирательной кампанiи ты можешь разcчитывать на ея дѣятельную поддержку.
— Я полагаю, что Тони будетъ очень радъ своему избранiю, — нѣсколько порывисто вставилъ Гью. — Элементъ борьбы самъ по себѣ прішелся бы ему по душѣ.
— Въ такомъ случаѣ я, стало быть, могу доложить въ главной квартирѣ, что на ближайшихъ выборахъ ты дашь возможность выставить свою кандидатуру на это мѣсто, — сказалъ Генри, снова наполняя свой стаканъ.
— Думаю, что да, — утвердительно кивнулъ Тони послѣ некотораго колебанія. — Если это дѣйствительно доставляетъ нашему семейству такое большое удовольствiе, то у меня не хватитъ жестокосердія отклонить это, хотя и боюсь, что это прибавитъ не мало экстренной работы для Гью.
— По этому поводу тебѣ нечего безпокоиться, — ничуть не тронутый этимъ отвѣтилъ Гью.
— А какъ же начать всю эту исторію? — осведомился Тони. — Я какъ-то разъ читалъ, что приходится обрабатывать своихъ избирателей. Нужно ли намъ будетъ поѣхать въ города и обрабатывать Бэлльхэмъ?
— Это не къ спѣху, — покачалъ головой Генри. — Сэръ Джорджъ Вилленеръ намекнулъ мнѣ, что онъ намѣренъ при слѣдующихъ выборахъ отказаться отъ мандата, но онъ ни въ коемъ случаѣ не объявитъ о своихъ намѣреніяхъ до Рождества. Теперь я долженъ пойти, — добавилъ онъ, — бросивъ взглядъ на часы. — Я обѣщалъ произнести пару словъ на сегодняшнемъ собраніи Вестъ-Хэмнстэдскаго союза антививисекціонистовъ, а сейчасъ уже почти 10 часовъ. — Онъ всталъ и протянулъ Тони свою крупную бѣлую мягкую руку, которую тотъ пожалъ съ нѣкоторымъ физическимъ отвращеніемъ.
Тони пошелъ провожать своего кузена въ вестибюль и, обмѣнявшись послѣднимъ рукопожатіемъ, вернулся въ библіотеку и тяжело опустился на кожаное кресло.
— Если ты хоть немножко любишь меня, Гью, то дай мнѣ коньяку, — попросилъ онъ.
Гью придвинулъ къ нему красивый граненый старый венеціанскій графинъ, и Тони налилъ себѣ большой стаканъ.
— Я нахожу, что ты въ одинаковой степени несправедливъ и неблагодаренъ, — замѣтилъ Гью. — Хотя Генри иногда и говоритъ немного напыщенно, но, въ сущности говоря, онъ желаетъ тебѣ добра и дѣйствительно принимаетъ къ сердцу твои интересы.