Мнѣ, собственно говоря, хотѣлось бы, чтобы ты вернулся въ Лондонъ; вѣдь ты былъ единственнымъ изъ всѣхъ моихъ друзей, насчетъ котораго я былъ вполнѣ увѣренъ, что могу побить его въ билліардъ, и ты не имѣешь никакого права хоронить подобный талантъ въ дебряхъ Ливадіи.
Если ты скоро вернешься, то могъ бы оказать мнѣ крупную услугу. Я собираюсь открыть на Пикадилли гаражъ на совершенно новыхъ началахъ, и мнѣ нуженъ человѣкъ, который могъ бы взять на себя руководство этимъ дѣломъ. Въ основѣ всего дѣла лежитъ мысль, что кліенты могутъ оставлять тамъ свои машины: и, когда они придутъ за ними, то найдутъ свой бензинъ и инструменты совершенно нетронутыми. Я увѣренъ въ томъ, что именно благодаря новизнѣ этого принципа мы будемъ имѣть колоссальный успѣхъ. Мы назвали бы гаражъ — „восьмая заповѣдь“. Говорю совершенно серьезно, Джимми, возвращайся какъ можно скорѣе, раньше, чѣмъ ливадійцы сумѣютъ испортить твою врожденную честность.
Такъ какъ мы уже заговорили о Ливадіи… мнѣ очень хочется, чтобы ты передъ отъѣздомъ кое-что сдѣлалъ для меня. У меня есть одна красивая молодая пріятельница, которая питаетъ болѣзненное влеченіе къ вашей внутренней политикѣ и которой хотѣлось бы знать, что въ данное время у васъ происходитъ. Я сказалъ, что ты въ случаѣ, если на самомъ дѣлѣ надвигается какое-нибудь многообѣщающее свинство, навѣрное будешь знать все. Слѣдовательно, будь настолько любезенъ не обманывать добраго мнѣнія о себѣ, которое мнѣ съ большимъ трудомъ удалось привить ей. Садись сейчасъ же за столъ и напиши мнѣ письмо, полное милой болтовни, и разскажи мнѣ, кто долженъ въ ближайшее время быть убитымъ и когда дѣло должно начаться. А потомъ запакуй свои чемоданы, отряхни прахъ Портриги отъ своихъ ботинокъ, въ случаѣ, если ты еще носишь таковые, и возвращайся домой къ своему другу и компаньону
Тони.“
— Очень мило! — одобрительно сказала Молли. — Я и не представляла себѣ что ты такъ хорошо можешь писать письма.
— Я тоже нѣтъ, — сказалъ Тони. — Я самъ всегда поражаюсь моимъ собственнымъ талантамъ.
— Какавъ этотъ Джимми? — осведомилась Молли послѣ короткой паузы.
— Онъ восхитителенъ! — сказалъ Тони, тѣмъ временемъ написавъ адресъ и заклеивъ конвертъ. — Онъ круглый и краснощекій и говоритъ тоненькимъ дѣтскимъ голоскомъ. Онъ можетъ выпить подрядъ четырнадцать стакановъ виски безъ того, чтобы это кто-нибудь замѣтилъ и, насколько мнѣ кажется, за всю свою жизнь онъ ни разу не гнѣвался.
— Это дѣйствительно звучитъ очень мило, — сказала Молли. — Я удивляюсь только тому, что ты отпустилъ его отъ себя.