Осенью бегал на опушку леса, к зарослям боярышника с колючими иглами, и мучнистые, с кислинкой ягоды приглушали голод. К октябрю сорок третьего года уже не мог ходить, мучили нарывы на ногах, что тяжкими тычками прорывались наружу; когда подошла пора возвращаться в Москву, меня на руках внесли в вагон.
А в комнате, в нашей комнате на Никитском бульваре, ожидала крашеная больничная тумбочка‚ и в ней кусочки сахара, слипшиеся конфеты "подушечка", десяток разновидных печенюшек‚ накопленных для меня за годы нашего отсутствия.
Что бы еще сказать?
Плоды боярышника используют при сердечных и нервных заболеваниях, при гипертонии, ревматизме и бессоннице. Ревматизмом не страдал, о бессоннице знаю понаслышке, – может, помог тот самый боярышник, который потреблял в избытке за неимением иной пищи?..
В один из дней пришел в иерусалимский ботанический сад – замечательное место, где много растений и мало людей.
Солнце в декабре.
Цветение вокруг.
Ленивый покой.
На одной из тропинок – в затишке – встало дерево, усыпанное ярко-оранжевыми плодами. Надпись на табличке: "Узраз", что по-русски означает – боярышник.
Как удар узнавания – через семьдесят почти что лет!
Рвал его ягоды, мучнистые, кисловатые, с малыми косточками.
Рвал и рвал, ел и ел…
И они не подвели, да-да, не подвели! – язык мой и нёбо сберегли в памяти тот вкус.
Вкус голодного детства.
P.S.
Подруга Инга поведала по телефону свою историю.
Первые послевоенные годы.
Пионерский лагерь под Москвой.
Несытым ребятишкам выдавали на обед нечто липкое, мало выразительное, из разваренной манной каши под названием – гуляш. И во время каждой еды бодро и полнозвучно разносился по столовой "Марш энтузиастов": "Нам нет преград на море и на суше, Нам не страшны ни льды, ни облака…"
Сколько лет прошло с той поры, но как услышит она "Марш энтузиастов" с неиссякаемым его призывом: "Нам ли стоять на месте? В своих дерзаниях всегда мы правы…", во рту появляется тот самый привкус липкой, размазанной по тарелке манной каши под названием – гуляш.
Как оно бывало…
…в теперешней жизни?
В теперешней жизни бывало оно так.
Семь лет подряд меня призывали в армию. На неделю, а то и на месяц.
Надевал военную форму, побывавшую во многих стирках, брал в руки автомат "Узи"‚ охранял базы в горах.
Ржавая луна всплывала из-за укрытия‚ пугающе великолепная. Трубили ишаки от бедуинских шатров. Куропатки шевелились на склоне. Шакалы пробегали трусцой. А бодрый голос из отлетевшей жизни наплывал на короткой волне: "Доброе утро‚ товарищи! Встаньте прямо. Ноги на ширине плеч..."
Побывал и на учениях противовоздушной обороны, где разбирали завалы из бетонных плит, тушили пожары, стаскивали генератор с грузовика, чтобы осветить разрушения, – можно надорваться.