Грациозно потянувшись, милая барышня удалилась в свою комнату, пообещав скоро вернуться. Кто бы сомневался.
К этому моменту как раз подоспел наш ужин, состоявший из аппетитной жареной картошечки с румяной корочкой и сочной отбивной. «Смерть фигуре», как тут же окрестила я про себя это блюдо, источало такой аромат, что мой уснувший было аппетит пробудился вновь. Мне лишь чудом удалось не проглотить вилку и удержаться от желания вылезать тарелку.
Возможно, завтра я и пожалею об этом, пытаясь свести пуговицу на джинсах с предназначенной ей петличкой, но сегодня мне было хорошо и комфортно. Хоть и недолго. Отличное настроение сделало мне ручкой одновременно с возвращением Ольги, красота которой ударила по глазам яркой электрической вспышкой. Тянувшийся за ней шлейф восхитительного аромата сумел перебить даже характерный запах жаренной картошки, которым, как подозреваю, я вся пропахла. Потянув тонкими ноздрями воздух, барышня брезгливо поморщилась, но проявила чудеса сдержанности, оставив рвавшиеся наружу комментарии при себе.
– Приятного аппетита, – проворковала она, обращаясь к Креольскому, – как прошел твой день?
Для такого простого вопроса сексуальности в голосе, пожалуй, чересчур много. С другой стороны, что я могу знать о правилах обольщения? Правда, даже моего скудного опыта в этой сфере оказалось достаточно, чтобы понять – пущенные стрелы, если и достигли цели, легко отскочили от Олега, не нанеся ему никакого урона. Все также спокойно орудовал он ножом и вилкой, отправляя в рот аккуратно нарезанные мясные кусочки.
– Нормально, – буркнул он, демонстрируя явное неудовольствие по поводу попыток отвлечь его от трапезы.
– А у меня ты знаешь, очень напряженно, – демонстративно, как по мне так даже слишком, смахнув несуществующую слезу с явно нарощенных ресниц, барышня принялась рассказывать о мучающих ее переживаниях. Бремя одиночества тяжким грузом легло на хрупкие плечики нежного создания, а ему и разделить-то его не с кем. С удивлением наблюдая за разыгрываемым передо мной представлением, я ждала кульминационной развязки. Закручиваемое повествование прямиком вело Ольгу в объятия Креольского, как минимум для того, чтобы поплакаться на его плече. Уверена, именно для этого и разыгрывался весь этот спектакль. Девицу даже не смущало наличие посторонних зрителей в моем лице.
Не желая в очередной раз становиться свидетельницей жарких объятий «сладкой парочки», я поспешно поднялась, и, извинившись, попыталась стремительно ретироваться. Не тут-то было.
– Соня, постой, мы ведь еще чай не попили.