Ирга ещё долго выбирался из плотной людской массы, и оказавшись один на одной из улиц города, смог наконец то развернуть свёрток. Слегка поношенные, но прочные сапоги из козлиной кожи, изготовленные кем-то из новгородских мастеров-сапожников, позволили Ирге почувствовать себя, пожалуй, самым счастливым человеком на свете. Он поспешно скинул драные лапти, и примерил обновку, сапоги пришлись как раз впору.
Пора было собираться домой.
Ирге снова повезло. Когда княжья дружина грузилась на корабли, он подошёл к одному из варягов, руководивших погрузкой, плотному остроносому руссу с густыми торчащими во все стороны бровями и предложил помощь, в обмен на то, что бы его доставили в Старую Русу.
– Вообще то лишнего места у меня на ладье нет, – поначалу заявил остроносый – да и на вёсла тебя не посадишь. Ладно уж, коль согласен на любую работу, то возьму, будешь воду вычёрпывать, а пока хватай мешки с провизией да тащи на корму, или тебе такая работа не по душе?
Варяг посмотрел на новую обувку Ирги, видимо подумав, коль не лапотник, так и грязной работы чураться станет. Но Ирге было не до выбора, стянув с ног сапоги, что бы не смущать своего нового благодетеля, да и для того что бы не трепать попусту подарок щедрого купца, огнищанин бережно убрал их в торбу, взвалил на плечи тяжёлый мешок, и потащил его на корабль.
Добрались быстро, без особых трудностей. В поход на Старую Русу Рюрик пошёл на двух боевых кораблях, на которых передвигалось не меньше сотни дружинников. Все крепкие, суровые, с добротным оружием, многие в броне. Правда в плавании доспех не нужен, поэтому княжьи гридни, сидя на вёслах, облачались в простые рубахи, а были и такие, кто и вовсе оголялся по пояс несмотря на позднюю осень. Особенно много таких было среди нурманов, эти северяне, казалось были привычны к любому холоду. Они гребли так яростно, что казалось, что кровь в их жилах вот-вот забурлит. Ирга без дела не сидел. Помимо того, что он черпал воду огромным специальным ковшом, и выливал её за борт, ему приходилось то и дело подвязывать паруса, крепить какие то канаты, предназначения которых он сам толком не понимал. Но кормчий, тот самый варяг с густыми бровями, который взял Иргу на корабль, терпеливо рассказывал, да объяснял случайному попутчику, какая снасть для чего служит. Попервой показавшийся хмурым и нелюдимым, этот рус на деле был славным малым, как и большинство его соратников.
Преодолев Ильмень-озеро шли вдоль берега, и Иргу поражало умение руссов выбирать курс и находить нужные заливы и бухты для стоянки. Потом плыли по реке, и, наконец-то, стоя у борта корабля, Ирга вдруг увидел невысокие бревенчатые стены Старой Русы. Дружинники князя тут же преобразились, все как один. Из весёлых, порой даже болтливых балагуров и весельчаков, они превратились в тех, кем и были на самом деле – бесстрашных и жестоких рубак, готовых в любой момент встретиться с опасностью, что ждёт их впереди, никто не знал. Примет ли Аскальд решение Рюрика, подчиниться ли княжьей воле, или попробует оказать сопротивление, и отстоять своё.