Жизнь треля лёгкой не назовёшь. Правда, те, кто попадал в хозяйство к бондам-землепашцам, в основном, трудились на полях, пасли скот и ловили рыбу. Хозяева этих трелей сами гнули спины и для них купленные рабы становились чуть ли не полноправными членами семей, а вот пленники, которые попадали в рабство к богатым землевладельцам и знати…
Свежевать туши убитых кашалотов, выделывать их кожу, стоя по колено в ледяной воде, собирать гагачий пух на покрытых помётом птичьих базарах, убирать нечистоты и останки рыбного промысла – работа не для каждого. Холод, сырость и вонь, не многие выдерживали такое. Так, что Даньше, получившему работу в кузнице, многие невольники могли лишь позавидовать. Мастера ценились высоко и имели ряд привилегий: хорошая еда, тёплая одежда, сносные условия проживания. Тот, кто приносит прибыль хозяину, требует затрат и тут Скегги не скупился. И хотя трудиться приходилось почти свободное время, мастеровым завидовали все, или почти все. Лейву ставшему нянькой двух сыновей хозяина, повезло не меньше. Хотя кто сказал, что воспитывать волчат, лёгкое дело?
– Уффо! Фрото! Идите сюда.
Два белобрысых мальчугана, такие же плосконосые и круглолицые, как и их папаша, подбежали к пожилому наставнику.
– Мы будем сегодня играть в воинов, или поплывём за сокровищами?
– Нет, я слишком устал и у меня болит спина, – мужчина ухватился за поясницу. – Но, если хотите, я расскажу вам историю о морском чудовище, которое похитило прекрасную деву, а отважный воин отправился на её поиски.
– Да! Да! Хотим! Расскажи!
От крика мальчишек у Лейва звенело в ушах. Глядя на детей он вспоминал свою молодость, вспоминал другого мальчика, которого он когда-то растил: «Где теперь Лучезар? Добился ли он своего?». Лейв не винил бывшего хозяина за то, что произошло, но не выполненный приказ тяготил старого воина.
Вандис, видя привязанность сыновей к новому воспитателю, ликовала: «Скегги жадный и глупый. Этот трель – настоящий клад. Он так ловко обращается с детьми, знает столько игр и историй. Почему мужчины так упрямы?». Вспоминая, сколько усилий она потратила, чтобы уговорить мужа отдать ей этого пленника, Вандис качала головой. Если сам Скегги-ярл имел вид довольно таки непривлекательный, то Вандис даже самые лютые недруги называли красавицей. Лейв даже сравнивал её с мифической Гердой, принесшей себя в жертву36. Величавая и прекрасная, жена ярла наблюдала за играми сыновей и почти с нежностью взирала на их нового наставника: «Старого Финна, я прикажу прогнать. От него никакого толку, только брюзжит и ругается. Пусть муж забирает его, а Лейв (Вандис в отличие от принятых правил, называла воспитателя своих детей по имени) вполне справится и один». Предвкушая гримасу, которая появиться на лице отставного слуги, Вандис расхохоталась. Новый раб продолжал резвиться с детьми.