— Вы думаете, электрооборудование для подъёмного пролёта моста?.. — недолго ломал голову над полковничьим ребусом Новик.
— Думаю, — удовлетворённо кивнул бритой головой начальник разведотдела, словно этого вопроса и ждал. — А ещё думаю, чего они с этим, — витки табачного дыма вновь обрисовали некий малопонятный объект, — чего они с этой хреновиной носятся, как дурень с торбой, прямо из рук СС не выпускают?
— А какое-нибудь оборудование партизаны опознали? — спросил капитан.
— Кое-что в лес утащили. К крестнику вашему, Левше, кстати. Он хоть и раненый, да не на голову. А что?
— Да всё как-то нелогично складывается… — пожаловался Новик.
— Вот именно. И ты теперь, как я погляжу, так же думаешь, — вновь кивнул Гурджава, ещё более удовлетворённо. — Значит, само собой напрашивается вопрос…
Упершись кулаками в карту, полковник исподлобья уставился на капитана.
— Зачем им это надо? Завозить оборудование моста, который уже и тянуть-то некуда? Не на Кубань же, занятую нашими войсками? — возмущённо отпрянул от карты Давид Бероевич. — Или они таки верят, что вернут Кавказ?.. — прищурился он на Новика.
Будто командир II разведотряда затеял всю эту нелепость: строить мост в никуда и не вовремя. А теперь, надо же, не хочет сознаться в сути замысла.
— На что они там, в Берлине, надеются? Что это вообще за бред? Пожалуй, надо бы эту «хрень»… — он попытался воспроизвести воздушную картину, но дыма уже не хватило на новый рисунок: папироса обгорела до картона мундштука. — Пожалуй, надо бы на эту электро-хрень посмотреть.
— И узнать, что там Хмуров вычислил, — добавил капитан Новик.
Керчь. Городской археологический музей
Полицай-комиссар Керчи даже присел, чтобы не сказать — опал на край дубового саркофага с доисторическим трухлявым покойником.
«Что за бред?..» — явственно читалось в морщинах на его лбу.
Образ арийской невозмутимости, документированной генеалогическим древом аж с 1673 года, пострадал до неузнаваемости, когда он несколько раз открыл и закрыл рот, точно выброшенная на песок рыба, и наконец выдавил из себя, придерживая рукой пластыри на щеке:
— Какого чёрта?
Сомнение вообще не было в характере оберстлейтнанта. Будучи логиком большим, чем иной гегельянец, он бы куда хладнокровнее отнесся к известию, что, например, генерал Йенеке уже брассом гребёт в Констанцу. Было такое совпадение на логарифмической линейке его мышления, допускалась такая возможность[66].
Но предположить, что Рейх, изнемогающий от недостатка почти всех стратегических материалов, вдруг оставит «красной сволочи» сотни тонн дефицитнейшей стали, проката, рельсов, инженерного оборудования, цемента и строительной техники, столь необходимых тут же, в Керчи, для устройства оборонительных сооружений?