Обреченный мост (Иваниченко, Демченко) - страница 159

Предпримут неистовые бомбардировки? Но Сталин уже не раз за время своего правления доказал, что не дурак, что умеет мыслить государственно. И если не спешат уничтожить, то, значит, хотят сохранить? Тогда должны были, просто обязаны были прислать диверсантов, чтобы не дать увезти мост. Тем более, когда Гитлер наконец опомнится от своей очередной бредовой идеи «неприступной крепости Крым» и, как всегда, поздно и бешено спохватится уничтожить такой подарок Сталину. Сколько их уже сдано, этих «неприступных крепостей»! И страшно вспомнить, что потом творилось в ярости «выжженной земли», оставляемой врагу.

«Что же получается? — полез Иван Алексеевич за серебряным портсигаром с императорским двуглавым орлом и невольно иронически усмехнулся в седые усы. — Получается, что, если только мои расчёты не ошибочны, то в числе советских диверсантов получим новых пешек в мудрёной шахматной партии против Сталина. А из этого, в свою очередь, следует…»

Штандартенфюрер вынул папиросу и выстучал её о серебряную крышку, с каким-то подспудным пиететом перевернув портсигар тыльной стороной, чтобы не по гербу.

«А из этого вытекают две равно насущные задачи: прикрыть советских разведчиков, если только их не принесла нелёгкая, чтобы подорвать-таки мост, хотя не похоже…

И второе — немедленно приступить к его минированию, согласно долгосрочным планам русского полковника, штандартенфюрера Ивана Жаркова».

Керчь, пос. Колонка

Саша и Наташа

Особенность предназначения и, увы, реального использования зондеркоманды 10 B Айнзатцгруппы D SD округа вынуждала держать её на казарменном положении.

Впрочем, после боёв по захвату, обороне, освобождению и вновь завоеванию Керчи квартирный вопрос вообще как-то и не стоял. Уцелевших домов было в городе всего-то чуть, едва на официальные учреждения хватало. Так что рабочая казарма в районе улицы 1-й Пятилетки — название, если и переводимое, то непонятное совершенно, — была счастливой находкой. И от места службы недалеко, и ремонт нехитрый: насобирать кусков шифера поцелее, залатать пару прорех от миномётных мин и — живи, не хочу.

Вот и не хотелось. После Сталинграда — замечено было красноармейцами, — пресловутая немецкая чистоплотность резко упала, перекочевав (по традиции русского мужика учиться чему полезному) в обиход и особый шик Красной армии. Так что казарма она и есть казарма, хоть и разделённая на семейные комнатёнки. На заднем дворе постоянно вываривалось бельё, подвоз которого давно перестал быть первой необходимостью в обеспечении армии. Закапывалось вшивое обмундирование, чтобы с чисто фашисткой жестокостью истреблять паразитов огнём зажигалки, как только те вылезут на кончик мундира отдышаться, — впрочем, технология русская. Да и портянки, — они и в африканском корпусе портянки.