— Допустим, я выполню твои условия, но какой тебе от этого прок? — спросил граф. — Ты только привлечешь к себе внимание окружающих. Скоро они узнают, что ты всего-навсего убийца Бенедетто, тебя отдадут в руки правосудия и казнят!
— Ты уверен? Ошибаешься, можно найти средство помешать этому! — возразил Бенедетто и, словно погрузившись в размышления, ненароком сдавил горло несчастному малютке. Ребенок зашелся от крика, а его личико начало наливаться кровью.
— Обещай ему все что угодно! — дрожа всем телом, прошептала Гайде. — Только спаси сына!
— Хорошо, я согласен на твои условия! — пообещал граф. — Только скажи, что мне предпринять, чтобы оградить тебя от правосудия!
— Это уж твоя забота, — ответил Бенедетто. — Первые пять лет ребенок останется у меня в залог того, что ты исполнишь свое обещание и с моей головы не упадет ни один волос.
— Это невозможно! — вскричал Монте-Кристо. — На пять лет оставить в твоих руках сына, чтобы ты погубил его душу и тело! Лучше пусть он умрет! Нет, Бенедетто, до тебя, верно, не дошел смысл моих слов! Я готов дать тебе столько денег, сколько ты назовешь. Отправляйся в Америку или Австралию, возьми другое имя и попытайся стать порядочным человеком. Тогда я соглашусь держать ответ перед Богом за то, что ради своего сына спас жизнь убийце!
— Держать ответ перед Богом? Ты? — вскипел Бенедетто. — Глупец, кто дал тебе право становиться на пути Всевышнего и перечить воле Провидения?! Теперь я знаю, для чего ты велел привезти меня в Париж! Ты хотел отомстить Вильфору и Данглару! Кто дал тебе право на такую месть? Я знаю, ты возомнил себя Богом, непогрешимым и всесильным! Но взгляни, эта безобразная рука сразила тебя, показала тебе, что ты — всего-навсего жалкий червь. Не ты был орудием в руках Божьих — я Его орудие.
И он захохотал как безумный, сотрясаясь всем телом. У несчастного ребенка уже не было сил кричать, он лишь едва слышно всхлипывал.
Монте-Кристо не отрывал глаз от прокаженного. Трудно сказать, что выражал его взгляд. Признавал ли граф правоту Бенедетто или воспринял его слова как насмешку и дерзкий вызов, как их, вероятно, и следовало расценивать? Он медленно поднялся с земли и в задумчивости сделал несколько шагов взад и вперед. Бенедетто следил за каждым его движением.
— Послушай, — сказал граф, приблизившись к краю расселины. — Кое в чем ты, возможно, и прав, но в одном не прав определенно. Ты должен был мстить мне, слышишь — мне, а не моему сыну. Мой сын невиновен.
— Разве были виновны госпожа де Вильфор и ее сын Эдуард? — с издевкой спросил прокаженный. — И разве не ты посвятил ее в тайну составления ядов и благодаря этому отправил и мать, и невинное дитя на тот свет?