— Рассредоточились, — приказал он и поставил пулемет на «ножки», закрепленные прямо на земле. Потом присел рядом с ним на колено. Пацан остановился, явно струхнув, и оглянулся на своих. Не получив поддержки, он юркнул за спину шейха и скрылся.
Еще минут пятнадцать тянулось молчание. Джин чувствовала, как от напряжения у нее на лбу выступает холодный пот, хотя солнце уже палило вовсю. Шейх молчал. Майк тоже. Казалось, вот-вот напряжение достигнет апогея, у кого-то не выдержат нервы, и ситуация взорвется. Только радист на бруствере беспечно продолжал свою игру — якобы вел переговоры о приближении танков. Шейх внимательно прислушивался к его словам, и Джин заметила это. Он понимал по-английски, хотя говорить явно не желал. Неожиданно какие-то движения начались с украинской стороны.
— Что там? — Майк наклонился к Джин. — Узнай.
— Ты куда?
— Пока один. Быстро.
Стараясь не поворачиваться к толпе спиной, она направилась к БТРу Михальчука.
— Саня, в чем дело? Чего за суета?
— Да слушай. Тут у меня один струсил, свалить решил. Говорит, всех покрошат в винегрет. Мол, у них агээски. Исламистов — пруд пруди. Заняли всю зеленку и трущобы. Так?
— Так, — кивнула Джин. — И?.. Стрелять пока никто не собирается, но если вы тут будете елозить, то можете спровоцировать подобный винегрет. Майк же предупреждал.
— Я помню. Народ у меня практически не стрелял, вот и заволновались. Вспомнили песни Хмелева про миротворчество. Я им говорю, они нашего же товарища, Петренко, требуют, чтобы зверски убить. Ну, примолкли малость, чего скажешь-то, но, чую, боятся отрезания голов.
— Так, Саня. — Джин строго посмотрела на него. — Я тебе приказывать не буду, но того, кто такие разговоры затеял, советую арестовать. Другим неповадно будет. Обстановка боевая, и не время митинговать. Видишь, где Майк, — показала она на Фостера. — Представляешь, как могут развиваться события? Неадекватное поведение твоих психопатов может стоить жизни всем. Знаешь ведь, наверное, как неуправляемый инстинкт самосохранения может перечеркнуть все, чему учили раньше, и превратить всех в стадо баранов. Страх — штука опасная. Нам не инстинкты нужны, Саня, а воля. Железная воля. Вот и наладь ее. Ты же командир.
— Да я его уже арестовал, — признался Михальчук. — Отправил с Карасем на охрану элеватора. Вот его оружие. — Он показал на автомат. — Сам знаю. Из-за нас вся каша заварилась, а тут еще только усугубляем. Не выдавать же Петренко, правда? Тем более он и не виноват ни в чем. Как поступать дальше, Джин?
Саня пристально смотрел на нее, и вена на виске пульсировала.