— Эх, дурак, такую песню испортил, — усмехнулся Дима.
— Спокойно, Гоша, милиция, — предупредил Костя, осторожно приближаясь к «форду», готовый среагировать, если Сысолятин вдруг попробует удрать или устроить перестрелку.
Но Гоша ни о чем подобном и не помышлял. Он подождал, пока ему предъявят удостоверения, внимательно прочитал фамилии и должности и только после этого поднял холодные бесцветные глаза. Они были спокойны — ментов Гоша не боялся.
— Ну и чего?
— Поговорить надо, — пояснил Костя, пряча «ксиву» в карман и застегивая пуговицу. — Может, вылезешь из машины?
Поколебавшись, Сысолятин распахнул дверь и встал около «форда», прислонившись к нему спиной. Серая майка с большим вырезом болталась на худом теле, пузырились черные спортивные штаны, а за лишенные носков пальцы цеплялись разношенные кожаные сандалии, но зато шею обвивала золотая цепь покрепче якорной.
— Ну? — поинтересовался он еще раз, переводя взгляд с одного оперативника на другого.
— У нас к тебе всего один вопрос, — сказал Костя. — Ответишь здесь — сразу разойдемся. Не ответишь — придется поехать с нами. Понятно?
Где-то недалеко завыла собака, и Костя невольно вздрогнул. Гоша презрительно усмехнулся и спросил еще раз:
— Ну и чего?
— Вопрос следующий: кто из твоих друзей в середине этого месяца в Яблоневском лесопарке изнасиловал девушку? Их было трое, на сером джипе. Только не говори, что не знаешь, — не поверим.
Ковалев впился взглядом в лицо Сысолятина. Естественно, на правдивый ответ он не рассчитывал и, более того, не исключал, что сам Гоша принимал участие в тех событиях. Раздобыть за полтора прошедших после разговора с Осиповым дня и показать Кате фотографию Сысолятина не удалось, но по внешним приметам он очень походил на одного из тех — на того, кого называли Геной.
Гоша посмотрел на Ковалева откровенно издевательски.
— Понятия не имею! Это раз. И два — никто из моих друзей никогда никого не насиловал, мы всех девочек только с их согласия или за деньги трахаем. Вот, понятно пока? И еще: даже если бы кто-нибудь кого-нибудь изнасиловал, то я об этом вам все равно ничего не сказал бы, ясно? — Увидев понимающий кивок Петрова, Гоша скрестил руки на груди и более спокойно поинтересовался: — А кого трахнули-то?
— А тебе какое дело? — поспешно ответил Петров и посмотрел на Сысолятина с явным сочувствием.
— Ты хорошо подумал? — спросил после паузы Костя, глядя в сторону, на темную стену леса.
— Очень!
— Ладно, тогда едем с нами, — почти грустно сказал Костя и отступил на шаг.
— Куда это с вами?
— В управление, на улицу Рентгена. Мы тебя там просвечивать будем.