– Почему сестра, а не родители?
– Мэтти старше на двенадцать лет, и, когда я не был в пансионе, она меня растила.
– Почему?
– Я был поздним ребенком. Отцу было шестьдесят, матери сорок семь. Меня не ждали и не особенно хотели начинать возиться с ребенком с самого начала, особенно с таким требовательным и не по годам развитым.
– Требовательный и развитый? Ни за что бы не догадалась.
– Я любил поджигать все что ни попадя.
Слезящиеся покрасневшие глаза распахнулись.
– Серьезно?
Он осмотрел комнату и поинтересовался:
– У вас же хорошая страховка?
Ответная улыбка была слабой, но искренней.
– А если серьезно, моя карьера поджигателя закончилась, когда я развел костер в мужском туалете в школе-интернате. Достаточно сказать, что наказание соответствовало преступлению.
– Похоже, ты делал это из жажды внимания.
– Я тоже так считаю.
– У твоей сестры есть своя семья?
– Нет. Она вышла замуж рано, до моего рождения, но ее муж вскоре заболел и умер. Она была беременна – думаю, поэтому они и поженились, – но потеряла ребенка. После этого она так и не вышла замуж, и других детей у нее не было.
– Как грустно.
– Я часто притворялся, будто мои родители на самом деле бабушка и дедушка, а Мэтти – моя настоящая мама. Она любила меня, как мать. До сих пор обращается со мной как с ребенком.
– А родители еще живы?
– Отец умер, когда я учился в университете. Мать все еще жива и живет с сестрой, но уже не очень хорошо себя чувствует.
– Ты часто с ней видишься?
– Раз или два в год.
– И все?
– Мэтти уговаривает меня приезжать почаще, но мы не очень… привязаны друг к другу.
– Хотела бы я видеть отца только раз в год. Ох! – огорченно воскликнула она. – Это же должен был быть наш выходной. А я все испортила.
– Будут и другие выходные. А может, завтра ты будешь чувствовать себя лучше. Подождем и посмотрим.
– Ладно.
– Может, тебе лучше будет в постели?
– Наверное, но Дилан разлил сок по моим простыням и одеялам, когда пытался принести мне завтрак.
– Давай я сменю их, чтобы ты могла лечь?
– Колин, ты не обязан это делать.
– Я знаю, что не обязан. Но я хочу.
Подхватив белье, он отправился в спальню. Кровать была вся в пятнах высохшего виноградного сока, и на ковре тоже остались капли. Он снял все с кровати, вдыхая запах Ровены, ставший таким знакомым. Колин знал ее запах, ее вкус, каждый изгиб ее тела. Знал, где нужно прикоснуться, чтобы довести ее до оргазма, или как медленно доводить ее до пика, пока она не начнет умолять. Больше всего ему нравилось, что секс с ней был не только невероятно приятным, но и веселым. Она не ожидала, что он будет обращаться с ней как с принцессой или осыпать ее сладкими словами. Она не называла это занятиями любовью. Они занимались сексом, простым и прямолинейным, и делали это хорошо.