Он поклонился, вышел из дома и зашагал по садовой дорожке к воротам, где была привязана его лошадь. Как быстро он ушел… как будто не было ничего – ни танца, ни поцелуя…
Эмме захотелось побежать за Дэвидом, схватить его за руку, рассказать ему все. Умолять его поверить в то, что она не ждала Филипа. Но Эмма знала, что не может этого сделать. Он будет думать о ней еще хуже и все равно не поверит ни единому ее слову. Да и с какой стати он должен верить? В его глазах Эмма, наверное, выглядела самой настоящей распутницей, как его жена.
Рядом с Дэвидом она чувствовала себя неуверенно. Один шаг – или поцелуй – вперед отбрасывал ее на десять шагов назад. Эмме нужно было от него нечто большее, но она знала, что об этом не стоит и думать.
– До свидания, сэр Дэвид! – крикнула она, когда его лошадь повернула на дорожку, ведущую прочь от Бартона.
Он взмахнул рукой и пришпорил лошадь, пустив ее галопом. Вскоре он исчез из вида.
– Надеюсь, не все твои соседи такие мрачные, Эмма, – сказал Филип.
Эмма обернулась к нему, ее руки сжались в кулаки.
– Сэр Дэвид вовсе не мрачный. У него много обязанностей, и он очень ответственный человек. В отличие от Каррингтонов.
Филип поднял руки, словно прося пощады, и печально улыбнулся:
– Мир, Эмма. Прости, что был так нетерпелив и не написал тебе. Но я действительно соскучился по тебе.
Вздохнув, Эмма потерла виски, у нее разболелась голова. Разве Филип виноват в том, что приехал в неудачное время? Когда Эмме приходилось совсем плохо, он оставался единственным человеком, который был добр к ней.
Не его вина, что он был частью прошлого, о котором она старалась забыть.
– Проходи, Филип, – пригласила она. – Я позвоню, чтобы нам принесли чай, и ты расскажешь обо всем, что делал с тех пор, как мы виделись в последний раз.
Самоуверенная улыбка снова заиграла на губах Филипа. Он предложил Эмме руку.
– В основном скучал по тебе. Без тебя и Генри моя жизнь стала невыносимо тоскливой.
– Трудно поверить, что ты не нашел себе развлечений по вкусу, – сказала Эмма.
Она поспешно спрятала за софу пустую бутылку из-под шампанского, поставила пустые чашки на поднос и позвонила в колокольчик. В ней все еще боролись противоречивые эмоции, но она вдруг поняла, что рада присутствию Филипа – по крайней мере, она не одна.
– Ты бы удивилась, если бы узнала, какую примерную жизнь я вел, – пробормотал Филип.
Сцепив руки за спиной, он прошелся по маленькой гостиной и нахмурился, когда его взгляд упал на Мюррея. Пес тявкнул и сел, насторожившись. Эмма помнила, что Мюррей никогда не любил Филипа.