– А может, я не захочу вас останавливать, – пробормотала она и внезапно обнаружила, что смотрит на него с мыслями о тех отношениях, которые начинали между ними складываться; от них шел теплый свет.
– Меня? Настоящего монстра? – резко произнес Алекс, как будто и в самом деле считал, что он отвратителен, хотя в действительности это было совсем не так.
Потрясенная Персефона увидела в его взгляде слишком знакомые ей самой чувства.
– Вы, милорд, для меня лишь более взрослый и могущественный образ юного прекрасного Алекса Фортина, которого я когда-то знала, – со страстной искренностью уверила его Персефона. Она задержала взгляд на его лице и с нежностью улыбнулась. Насколько же неверно его мнение о себе! Разве можно так заблуждаться на свой счет? – Вы не думаете, что без этого вы были бы чересчур совершенны? – спросила она, легким жестом показывая на шрамы, именно их он, кажется, считал своим тяжким бременем.
– Неужели вы не считаете меня отталкивающим? – хрипло произнес он.
– Ничуть не считаю. Вы всегда были невыносимо красивы. Но при ежедневном общении ваш характер действует мне на нервы.
– Слишком действует, чтобы можно было терпеть?
– Но ведь я здесь, не так ли? Если бы я совсем не терпела вас, то, разумеется, не пришла бы сюда этой ночью. И уж тем более не выбрала бы для рандеву с неприятным мне человеком такое место, где оказалась бы с ним в тесном соседстве.
– Рад это слышать, поскольку и Джек, и любой из ваших братьев, без сомнения, сочли бы невероятным безумием с вашей стороны встретиться со мной здесь в такой час, – сурово заявил Алекс, снова превращаясь в строгого воина. – Прийти и закрыться со мной наедине в этой комнате посреди ночи, когда все спят, – это настоящее сумасшествие. Вы больше не должны так опрометчиво рисковать своим добрым именем.
– Но и вы же рискуете! – с негодованием напомнила она, а сама произнесла про себя: «Как он быстро, за одно мгновение сбросил странную неуверенность и обратился в строгого блюстителя нравов!» – Я все-таки была права. Вы самый раздражающий меня человек на этой земле.
– Наверное, потому, что у меня, в отличие от других, хватает смелости указать на очевидное? – поинтересовался он с кажущимся удивлением, что она может считать раздражающим столь обоснованное осуждение.
– Милорд, у вас нет права меня порицать. Если вы считаете меня столь неразборчивой в знакомствах, вам не стоило тогда сюда приходить и рисковать своей репутацией.
– И предоставить вам в одиночестве бродить по этому громадному дому в самые опасные часы ночи? И какой из меня тогда друг вашего брата и Джека?