Мы попадали на пол, и в первые мгновения мне показалось, что я сломала себе все конечности и что пружина из матраца вонзилась мне в бок и прошила тело насквозь.
Когда мы распутали наши ноги-руки и расползлись в разные стороны, выяснилось, что шалость обошлась нам всего лишь синяками. Больше всех не повезло Аксентию — немного неуклюжий, целитель не обладал способностью падать с минимальными повреждениями.
— Я знал, знал, что не стоит этого делать! — бурчал он, пока Лира водила руками над его стремительно заплывающим глазом. — Кто мне глаз подбил?
— Я, — смущенно призналась его жена, — локтем.
— Но ведь было весело, правда, народ? — спросил Трохим. — Я уже лет двадцать на кровати не прыгал! Своим детям я такого никогда запрещать не буду!
— Запиши, чтобы не забыть, — посоветовал Отто, рассматривая сломанную кровать. — Что теперь с этим делать будем? Сомневаюсь, что ее удастся продать.
Внезапно меня одолела жадность.
— Не будем продавать. Пусть лежит у нас в сарае, вдруг пригодится.
Такой подход к делу хозяйственный полугном одобрил. Наш сарай был набит кучей барахла на «когда-нибудь», но не выбрасывать же потенциально нужную вещь.
— А как вы ее собираетесь нести? — спросил целитель. — В карету она явно не влезет, надо было телегу заказывать.
— У нас есть Живко, — вспомнил Отто. — На улице стоит. Они с Трохимом ее легко донесут, если еще весовой артефакт прицепить.
Я покосилась на кровать. Даже с артефактом нести ее будет очень неудобно, особенно по снегу.
— Я не понесу эту кровать, — внезапно раздался голос со стороны двери, который всегда вызывал у меня мурашки по коже. Живко!
Все уставились на орка, которого до этого момента совершенно не замечали.
Еще бы! Он так слился с тенями на лестничной площадке, что я, пожалуй, мимо бы прошла и не заметила.
— Привет, Ола! — сказал Живко, заходя в квартиру. — Выйдешь за меня замуж?
— А ты не обнаглел? — поинтересовалась я. — Я, между прочим, сижу в квартире своего мужа, на нашей общей кровати, и вообще. Ты эту кровать нести отказываешься!
— Конечно отказываюсь. Я согласился только постеречь вещи.
— И не стережешь, — отметил Трохим.
— А псы на что? — удивился Живко и встал на одно колено, протягивая мне коробочку явно из ювелирного магазина.
— Быстро работаешь, — восхитился Отто. — Ола, я клянусь, если бы я знал, что он это задумал, я бы его не звал.
— Да что он это задумал, было давно и всем известно, — встрял Трохим, в очередной раз продемонстрировав полное отсутствие такта. — Ола, давай решайся, от этого много чего зависит.
— Например? — полюбопытствовала я, озабоченно разглядывая дыру на рубашке — пружина все-таки оцарапала мне кожу. Что делать с Живко, я не знала, и усиленно соображала, как бы так выкрутиться, чтобы все остались довольны.