Когда цветут камни (Падерин) - страница 254

— С кем ты вел переговоры, Кребс? — спросил, Геббельс.

— Если мы не примем ультиматум, через несколько часов сюда придут дьяволы, что погубили армию Паулюса, — не отвечая на прямой вопрос, сказал Кребс.

Гитлер крякнул, голос его сорвался, перешел в визг:

— Я приказываю сражаться до последнего солдата!

Оскалив зубы, как затравленный волк, он метнулся в спальню.

Борман и Геббельс последовали за ним. Кребс невидящими глазами посмотрел им в спины, затем отстегнул кобуру пистолета и, прошептав молитву, выстрелил себе в висок.

Фрау Винтер, записывая весь разговор через слуховой аппарат в соседнем отсеке, услышала выстрел. Она бросилась в кабинет и, открыв дверь, ослабев, села на пол.

— Какое несчастье.


Полевой армейский госпиталь расположился в Трептов-парке, на берегу Шпрее, в помещении товарно-грузовой пристани. Конечно, в освобожденной части Берлина можно было найти и более подходящее здание, но все они были населены: немцы в большинстве не покинули своей столицы.

Впрочем, Варя Корюкова, разыскавшая госпиталь, держалась другого мнения. Она считала, что советские командиры имеют право занять самые лучшие дома и больницы для госпитализации советских бойцов, раненных немецкими пулями и осколками немецких снарядов. Она могла бы сказать об этом кому угодно. Но сейчас ее тревожило другое: «Что с Леней? Почему он, как ей сказали разведчики, сделал отчаянно глупый шаг?»

— Посторонних пускать пока не велено, — сказал ей пожилой солдат из охраны госпиталя, стоявший у калитки, грозно преградив путь винтовкой.

— Почему? Мне нужно повидать главного хирурга…

— Чего захотела! Да ты откуда такая бедовая, что на винтовку-то прямо лезешь? Стой, тебе говорят! Не вводи в грех. Али хочешь, чтоб мне за тебя комендант выговор сделал?

Наткнувшись на ствол винтовки, Варя отступила на шаг. Прислушалась. У нее похолодела спина: изо всех помещений, приспособленных под палаты, доносились стон, плач, крики, было похоже, что там идет резня.

— Что это? — спросила она в ужасе.

Солдат, приставив винтовку к ноге, ответил:

— Волнение. Говорю же, не до тебя сейчас. — И, видя, что девушка перестала на него наступать и стоит как вкопанная, он смилостивился, объяснил: — На рассвете это началось. Как только в Берлине стихло, так и поднялся тут несусветный шум. Война-то вроде как кончилась, вот и заболели у всех раны. Понимать надо… Вроде требуют они от докторов, чтобы вернули им руки и ноги, которые здесь отрезали. Подавай обратно, и никаких резонов. А как это можно сделать, сама подумай! Нога-то не рукав, отрезал — так уж и не пришьешь, а новая не вырастет…