У ворот базы прохаживался охранник в огромном тулупе с поднятым воротником.
— Обоз на Громатуху еще не ушел? — спросила его.
Охранник удивленно поднял лохматые от мороза брови: не каждый день доводится видеть в такую пору легко одетую девушку. Ватник, лыжные брюки, короткая, до колен, юбка и меховая ушанка, а на ногах подшитые кожей валенки…
— Там… — Он кивнул в сторону диспетчерской будки: губы у него замерзли, внятного ответа не дождешься.
Вскинув свой чемодан на загорбок, Варя взбежала на бугорок глянуть в сторону Громатухи. Дело совсем плохо: там, в таежной дали, едва видна дымящаяся вершина Каскила — пурга, буран.
«Испугаются обозники, — подавленно подумала Варя, — не пойдет сегодня обоз в тайгу», — и вошла в диспетчерскую.
Здесь жарко топилась чугунная печка. Она чем-то напоминала красную лисицу: вот вроде присела лиса на задние лапы, задрала голову, раскрыла свою белозубую пасть и воет и метет пол огненным хвостом. Печку обступили обозники. Подпаливая носки валенок и варежки, они вдыхали в себя жар, запасались в дорогу теплом, будто и в самом деле могли надолго сберечь его.
— Ну и жмет, — переступив порог вслед за Варей, пожаловался на стужу обозник в солдатской шапке.
— В тайге мягче будет, — успокоил его старик, сидящий за диспетчерским столом. На морщинистом носу его поблескивали очки.
— Известно, горы и лес. Но и там иной раз бывает такая вьюга — лошадь с ног валится.
— Зато мороз мягче, — настойчиво повторил диспетчер и, вырвав скрюченными пальцами желтенький лист из квитанционной книжки, поманил к себе обозника. — Не раздумывай, бригадир. Ехать надо. Прииск сидит без хлеба.
— Тебе только бы листок сунуть в руки… Под Каскилом, говорят, дезертир объявился. Вооруженный. Почтальон говорил: из тамошних, все узкие места знает…
— Ну-ну, гляди, еще трусом ославят. Прииск без хлеба, понимаешь?..
— Ладно. Сейчас погрузят, и тронусь.
— Слушай, бригадир, у моего Гнедка копыто больное, поменьше клади, — тоненьким голоском пропищала обозница у печки.
— А у моей Буланихи, не забудь, плечи сбиты, — сказала другая.
— Ладно вам, разнылись… В полынью бы вас вместе с тем дезертиром…
Разговор о дезертире прошел мимо ушей Вари. Она не подозревала, что молва идет о том, будто в тайге скрывается не кто иной, как младший сын парторга Громатухи, Василий Корюков. Другое ее занимало, другим она была полна. Думала ли она о Леониде, глядя на то, как мечутся на полу крылья пламени? Просто он стоял перед ее глазами, живой и далекий, кареглазый, плечистый парень.
Когда бригадир повернулся к ней, она попросила: