— Понимаю. Но вон какой крюк придется делать!
— Зачем же крюк? Нам по пути: армейский госпиталь переместился ближе к нашему плацдарму. Я недавно оттуда. Кольцова была в женском отделении, а теперь, наверное, в команде выздоравливающих.
— Хорошо, вези, — по виду нехотя согласился Максим, украдкой поглядывая на шофера: не улыбнется ли он, не думает ли: «Командир полка, а привязал себя к женской юбке». Но на розоватом, со шрамом во всю щеку лице шофера отразился упрек: «Нехорошо, майор, забывать человека, который, рискуя своей жизнью, спас тебя от гибели».
Но еще задолго до того, как машина остановилась у ворот армейского госпиталя, Максим почувствовал сильное смущение. Даже уши загорелись у него. Надя теперь в женском отделении или в команде выздоравливающих. Ее подруги не упустят случая, устроят что-нибудь вроде смотрин. Да еще какая-нибудь бойкая фронтовичка похлопает его по плечу. Потом откроют ранец, начнут вынимать и рассматривать ботинки, теплое белье. И, представив себе, как все это будет смешно и глупо, Максим горько пожалел, что подле него нет находчивого Миши.
Машина подошла к госпиталю.
— Что же мне теперь делать? — вслух произнес Максим:
— Вы о чем, товарищ майор? — спросил шофер.
Кажется, впервые за свою жизнь Максим схитрил:
— Голова разболелась. И нога ноет, хоть костыли проси…
И в самом деле, лицо у него было красное, на верхней губе и на подбородке выступили капельки пота.
— Может, врача позвать?
— Не надо, посижу с полчасика, и пройдет.
— Ну вы пока здесь сидите, я сбегаю, вызову ее сюда. Может, ей уже разрешили ходить, — предложил шофер.
Максим посмотрел на него с благодарностью:
— Хорошо.
В этот час выздоравливающие возвращались с прогулки. Все они задерживались возле машины, интересуясь, кого это ждет майор?
А Максим, не спуская взгляда с двери проходной, ожидая, когда появится Надя. «Как она чувствует себя? — думал он, стискивая пальцы. — Вернется ли в полк? А если не вернется, то куда поедет, к кому? Ведь одна-одинешенька, никого у нее нет…»
Из калитки, прихрамывая, вышел солдат. Тут же по половицам проходной застучали костыли. Надя? Максим рывком открыл кабину, собираясь выскочить и помочь ей дойти до машины. Показалась из-за двери толстая, в гипсе, нога, палки. Не она! Какой-то мужчина в гражданском, вероятно, местный житель.
К машине подбежал шофер.
— В изоляторе она, товарищ майор, в карантине, значит, — доложил он, чуть запыхавшись. — Инфекция у них какая-то завелась, нельзя к ней. А насчет подарка говорят: можно передать через кладовщика. Вот он идет. Разрешите ему вручить?