Капитан Семеко сказал мне, что ему после госпиталя стал неприятен прокуренный воздух. Осмотревшись, он заметил свободное местечко у минных аппаратов и остановился: «Вот тут я и отдохну Через шесть-семь часов “Ташкент” придет и Севастополь, и кто знает, позволит ли там обстановка отдыхать»…«Бери, что положено, – сказал мне интендант, когда я, получая сухой паек, отказывался от соли, лаврового листа, макарон. – Бери, – говорил интендант, – шоколадом заменять не буду. Положен лавровый лист – бери. Положены хромовые сапоги – бери, а положены кирзовые – хромовые не получишь». Итак, бери, что положено! – воскликнул он, садясь в подветренное место. – Положен отдых – отдыхай!»
Поход проходил спокойно. Очевидно, немцы опять прозевали «Ташкент»: это было с ними не раз. Подводные лодки вряд ли сунутся: у лидера надежная охрана, два миноносца шли параллельным курсом, чуть-чуть в сторонке. Они, как автоматчики, бросались то туда, то сюда. «Ташкент» дрожал от сорокадвухузлового хода. Из горловин вырывался такой шум, будто где-то рядом низвергался горный водопад.
Я с восторгом смотрел на то, как клокотала за кормой вода. «Ташкент» самый быстроходный корабль Черноморского флота. На флоте, да и в приморских городах столько ходит рассказов о его смелых походах. Его называют и «голубым дьяволом», и «неуловимым», и даже «смерчем». Все, кто получал назначение в осажденный Севастополь или эвакуировался оттуда, стремился попасть на «Ташкент». Несколько воздушных эскадрилий, и в том числе торпедоносцы, подводные лодки, а также отряды итальянских торпедных катеров, которыми командовал князь Боргезе, охотились за «Ташкентом». Но он всякий раз дерзко и, я бы сказал, не без рискованной лихости прорывал сети воздушной, надводной и подводной блокады
…В бою быть зрителем – значит ощущать себя беспомощным. Именно такое чувство, не знаю, как других, охватило меня, когда немецкие самолеты появились над кораблем. Каждый краснофлотец, старшина и командир боевой части, даже кок, вестовые – все были при деле, все по боевому расписанию находились на местах. Вестовой кают-компании, который несколько минут тому назад разносил чай, теперь подавал снаряды, кок исполнял обязанности санитара, и только все мы и следовавшие в Севастополь красноармейцы, морские пехотинцы, армейские командиры были не у дела.
Стрелки оживленно обсуждали каждый маневр корабля, когда на «Ташкент» начали наваливаться торпедоносцы.
Самолеты летели низко – их хорошо было видно. Издали они походили на водяных пауков с двойным брюшком. Они как бы прыгали с одного гребня волны на другой.