— Прошло ведь три года, ты знаешь. Жизнь идет.
— Это твоя вина, — сказал я. — Мы могли встретиться давным-давно.
— Ну, ладно, — сказала Одри, — нам лучше сейчас не ссориться.
Мы прошли в зал и сели завтракать. Она стала рассказывать мне о какой-то пьесе, которую они смотрели накануне вечером; Шерифф был в Лондоне вместе с ней; завтра они возвращаются в Саутгемптон, чтобы успеть к началу семестра. «Мой муж», — сказала она так, словно я не был с ним знаком.
Болтая, мы оба словно выжидали, и все-таки нам обоим было хорошо. Что-то, — по-моему, это было какое-то название в меню — вызвало у нас общие воспоминания, И вот мы уже улыбались друг другу, согретые этими воспоминаниями. Потом она откинулась на спинку стула и сказала.
— Как странно все это!
— Ты имеешь в виду…
— Тебя и меня, как мы сидим здесь. Болтаем о том, что было когда-то. А ведь мы не знаем, что произошло с каждым из нас с тех пор. — Ее рот искривился. — Я иногда удивляюсь тому, что я сделала.
Мы сидели молча. Я заметил, что мои пальцы постукивают по краю бокала. Я сказал:
— Дела складываются не совсем хорошо?
— Я получила больше, чем ожидала, — сказала она, — гораздо больше. — Она умолкла и потом торопливо продолжала: — Я совсем не знала Чарльза, когда вышла за него замуж. Я знала, что он любит дурачиться, и я думала, что привыкну к этому. Ты мне кое-что о нем рассказывал. Но я думала, что ты ревнуешь…
— А я действительно ревновал, — сказал я.
— Мужчины все ревнивы, — сказала она, и мне стало больно при виде ее улыбки. Это была горделивая, материнская, любящая улыбка, и относилась она к той ее жизни, которую я не знал.
— Он привлекательный мужчина, — заставил я себя выговорить.
Ее улыбка погасла, она пожала плечами.
— Да. Это я знала, ты помнишь. Но все остальное в нем мне предстояло узнать. И я узнавала. Постепенно. Это было очень больно. Вероятно, ничего более тяжелого у меня в жизни не было. И все это очень смешно, хотя от этого нисколько не легче.
— Гораздо труднее, — сказал я.
— О, ты, конечно, понимаешь… но сколько он лжет! Странная, вульгарная, глупая ложь! Я знаю, большинство из нас выдумывает себе фантастическую жизнь, которую мы предпочитаем действительности. Даже у тебя, мой дорогой, бывают время от времени фантазии. А ты ведь реалист… Насколько это возможно для мужчины. Даже мне случается фантазировать. Но мы все-таки не путаем наши фантазии с тем, что происходит на самом деле. — Она помолчала. — Чарльз никогда не может отличить одно от другого. Если ему очень хочется, чтобы так было, он считает, что все должны верить, что так оно и есть. И, боже мой, о каких же глупостях он мечтает!